Карпентер вытаращил глаза.
- Все это выше нашего понимания, - продолжал Скрим. - Эти люди научились превращать мечту в действительность. Они умеют уходить в реальный мир своей мечты, живут там и, быть может, останутся там навсегда. Бог мой, Карпентер, да ведь это же и есть ваша Американская Мечта, она творит чудеса, в ней бессмертие" божественное начало, торжество разума над материей. Ее надо исследовать, изучить, дать миру.
- Вы можете сделать это, Скрим?
- Нет, не могу. Я историк. Я не творю и потому это выше моих сил. Вам нужен поэт... художник, который умеет творить мечты. Тому, кто воплощает свои мечты на бумаге, вероятно, не так уж трудно сделать еще один шаг и претворить мечты в действительность.
- Поэт? Вы говорите серьезно?
- Конечно. Знаете, что такое поэт? Вот уже пятый год вы твердите, что война ведется ради спасения поэзии.
- Ну, ну, Скрим, что за шутки! Я...
- Пошлите в Отделение Т поэта. Он проникнет в тайну исчезновений. Только он и способен на это. Ведь для него мечты всегда наполовину реальны. Когда он узнает секрет, он поделится им с вашими психологами и анатомами. И тогда они научат нас. Поэт - единственный, кто может быть посредником между пациентами Отделения Т и вашими специалистами.
- Я думаю, вы правы, Скрим.
- Не медлите же, Карпентер. Больные все реже и реже возвращаются в палаты. Надо раскрыть их тайну, пока они не исчезли навсегда.
Карпентер крикнул в микрофон,
- Послать ко мне поэта!
Он ждал... ждал... ждал... Америка судорожно рылась в своем собрании анкетных данных о двухстах девяноста миллионах закаленных и отточенных специалистов, своих орудий, готовых защитить Американскую Мечту о Красоте, Поэзии и обо всем лучшем в жизни. Генерал ждал, когда же найдут поэта, и не понимал причины бесконечной задержки, бесплодных поисков. Не понимал он также, почему Брэдли Скрим так хохотал над этим последним, роковым исчезновением.