– Почему?
– Да как вам сказать, – пожала плечами женщина, – Боря вообще не имел склонности к разговорам по душам. Обыкновенно приходил, чтобы навестить меня, всегда что-то приносил мне вкусненькое. Так что не стану отрицать, баловал старуху.
– Вы его родная тётка?
– Да, по матери. Сестра моя Зина ушла совсем молодой. Боря очень переживал тогда. Но примерно через год после её смерти оклемался и стал жить дальше, как ни в чём не бывало. Хотя мать всегда помнил и чтил память о ней.
– А где его отец?
– Кто его знает, где он. Бросил Зинку, подлец, когда Боре ещё и годика не было. И больше мы о нём ничего не слыхали.
– Значит, ваша сестра воспитывала сына одна?
– Получается, что одна. Хотя мы с мужем всегда ей помогали по мере наших возможностей. Мы и сами не шиковали. Но если покупали что-то своим детям, то и Борю не обделяли. А летом ехали всей оравой в Крым на двадцать четыре дня. – Семыкина посмотрела на Мирославу, видимо прикидывая её возраст, и сказала неуверенно:
– Вы и сами, поди, помните, как это раньше было.
Мирослава согласно кивнула, хотя в силу своего возраста помнила далеко не всё.
– Боря хорошо учился, – сказала Тамара Ивановна, – понимал, что матери тяжело и проталкивать его по жизни некому, вот и старался. Один раз только Зину огорчил. – Женщина неожиданно замолчала.
– Чем же? – тихо спросила Мирослава.
– Женился рано, и почти сразу у них с женой дочка родилась. Ариадночка. Но девочка была такой миленькой, что Зина скоро растаяла. Да недолго ей, бедняжке, пришлось радоваться внучке.
– Ариадна тоже вас навещает?
– Не то слово! – всплеснула руками женщина. – Она не только навещает нас, ещё и денег нам с мужем подкидывает. Мы ей поначалу говорили – не надо. Вроде как неудобно нам. А она и слышать ничего не хочет. Говорит, не возьмёте, баба Тамара, так я на вас обижусь. Хорошая девочка, – искренне похвалила Семыкина внучатую племянницу, – добрая. Только очень серьёзная, – Семыкина поджала губы и вздохнула. – Да и как ей не быть серьёзной, если в семье она вместо мужика.
– То есть? – удивилась Мирослава.
– Деньги-то Ариадна зарабатывает. А мужик её рисует.
– Илья Маратович Незвецкий довольно известный художник, – осторожно возразила Мирослава, – и думаю, тоже зарабатывает продажей своих картин.
– Много ли можно на картинах-то заработать, – покачала головой Семыкина, – поди, не деньги, а так, кошачьи слёзы. Все и тратит их на свои краски да холсты.
– Это вам сама Ариадна сказала? – улыбнулась Мирослава.
– Как же, скажет она, – отмахнулась женщина, – это я сама своим умом допетрила.