Дома за ужином Морис сказал:
– А мне её жалко. А девочку особенно.
Мирослава кивнула, догадавшись, о ком он говорит.
– Ничего не поделаешь.
– А вы предполагали, что Кристина знала о нападении на Гусарова?
– Нет, я не думала об этом. Просто мне хотелось знать, поддерживают ли они отношения. Оказалось, что да. И тут другой вопрос, знал ли кто-то об этом?
– Что, опять Екатерина Гусарова на подозрении?
– Как сказать, – пожала плечами Мирослава. – Во всяком случае, она лицо заинтересованное.
– Куда завтра?
– Хочу навестить Ариадну Незвецкую.
– Можно позвонить ей и пригласить к нам.
– Ты не понял. Я хочу нагрянуть неожиданно. Посмотреть на неё и её семейство в естественных условиях.
– Меня вы возьмёте с собой?
– Извини, нет.
– Вот всегда так, – шутливо возмутился он, – как в маленький домик на окраине, так вместе, а как в хоромы бизнесвумен, так извини-подвинься, выражаясь словами вашего друга детства.
– А откуда ты знаешь, что у Незвецких хоромы?
– Догадываюсь. Не вчера родился.
– Ладно, – сказала она примирительно, – в следующий раз я тебя обязательно куда-нибудь возьму с собой.
– Ага, – хмыкнул он, – в вытрезвитель.
– В какой ещё вытрезвитель? Что ты выдумываешь?
– Я не выдумываю. Просто вспомнил анекдот, в котором жена попеняла мужу, что он её никуда с собой не берёт. Вот он и пообещал взять её с собой в вытрезвитель.
Мирослава рассмеялась, а потом сказала:
– Постараюсь найти место поприличнее.
– Верю на слово.
На следующий день, который выпал на субботу, Мирослава, как и собиралась, с утра пораньше отправилась из своего коттеджного посёлка в тот, где жила Ариадна Борисовна Незвецкая с семьёй. Она знала, что её не ждали, но тем интереснее будет посмотреть, какой же будет встреча.
Ехать пришлось недолго, где-то около часа. Посёлок был охраняемым, но Мирославу пропустили, когда она показала лицензию детектива и сказала, что едет к Ариадне Борисовне Незвецкой.
Волгина не спеша повела автомобиль по дороге, которая ещё совсем недавно была грунтовой. Она внимательно читала название улиц. Дом Незвецких стоял почти у самого леса. И не просто дом, а роскошный особняк за высоким забором. Неискушённого обывателя он непременно впечатлил бы острыми шпилями башен, стилизованных под средневековые. Но Мирославе это показалось претензионным и банальным одновременно. Её эстетическое восприятие утомлял новорусский порыв перетащить на родную землю западное Средневековье.
«А Морис-то оказался прав», – подумала она с улыбкой, и ей невольно вспомнилась эпиграмма Ивана Сергеевича Тургенева на перевод пьесы Шекспира журналистом и переводчиком Кетчером: