Ладно, теперь он окончательно перешел черту. Ноар предупреждал меня о подобном неуважении, поэтому я расправила плечи и посмотрела прямо на князя Теней.
– Почему бы вам самому не выяснить, что я могу кому-то противопоставить, князь Шаелль?
Резкость в моем голосе испугала не только меня. Все на плато изумленно посмотрели в мою сторону.
– Отец, – печально вздохнул Ноар. – Это принцесса Амайя Тамэ, Золотая наследница и моя невеста.
Теперь я привлекла внимание Шаелля. Он пронзил меня грозным взглядом. Князь медленно приближался ко мне, все больше затрудняя пути к отступлению.
– Так-так… Значит, у маленькой принцессы хватило мужества обратиться ко мне.
– Более того, у меня хватает мужества потребовать от вас надлежащего приветствия, – ответила я со всем гневом, на который была способна. Не раскисать! Я не должна показывать слабость!
Повелитель Теней рассмеялся мне в лицо. Он обнажил свои зубы, и ровные черты его лица исказились, как в расколотом зеркале.
– Вы ожидаете от меня вежливости после того, как решили наплевать на достоинство Царства Теней?
«Дело с князем Маком» не имело для его сына никакого значения, но Шаелль, не колеблясь, разыграл эту дипломатическую карту против меня.
– Вам придется принести свои извинения, принцесса!
По человеческим меркам это звучало разумно, и мне даже не составило бы труда в итоге признать, что я совершила ошибку. Но человеческие мерки не имели здесь никакого значения. В Кассардиме любое извинение автоматически засчитывалось к обязательству длиною в жизнь.
Я решительно выдержала его взгляд.
– Если вы попросите меня, я, возможно, подумаю об этом.
От моего ответа прислуга шокированно ахнула. Я просто хотела указать Шаеллю на кое-какие границы и при этом, очевидно, сама их нарушила. К сопротивлению здесь, вероятно, не привыкли. На несколько секунд воцарилась абсолютная тишина, прежде чем князь Теней молниеносным движением схватил меня за горло. Я готовилась ко многому, но не к физической атаке. Его железная хватка перекрыла мне воздух, заставив посмотреть прямо в его черные глаза. Вблизи мне стало ясно, что в них горели золотистые пятна – прямо как у Ноара. Правда, их было гораздо меньше, и цвет пятен имел отчетливый красный оттенок.
– Извинитесь! – прошипел он мне в лицо.
Меня пронзило неприятное покалывание, словно тысячи насекомых заползали под мою кожу. Своей волей Шаелль пытался сделать меня послушной. При этом он не старался действовать осторожно и незаметно. Он продемонстрировал чистую силу. Когда мои губы начали словно сами собой формировать слова, которых так добивался князь Теней, жгучая боль пронзила ладони. Это помогло мне снова ясно мыслить… Все внутри меня напряглось, но отмахнуться от воли князя Теней представлялось совершенно невозможным. Это было связано прежде всего с тем, что извинение само по себе не шло против моей воли, но я сопротивлялась именно превосходству Шаелля. Я сосредоточилась на мелодии, всегда помогавшей мне в подобных ситуациях.