Страха и не было. Была ненависть, омерзение, — если бы напали люди, или произошла бы катастрофа вроде той, с вертолетом, он, может быть, смирился бы, но стать ужином для этих паскудных тварей! Вместе с ненавистью откуда-то взялись силы. Он огрел изо всех сил серого пса, добежал до Семена и стал рядом, спина к спине:
— Пистолет!
— Сейчас, — прохрипел старик.
Сразу несколько псов, передвигаясь мелкими, игривыми скачками, подступали ближе. Они видели, что напасть с тыла не выйдет, но все равно считали людей легкой добычей. Вокруг, как назло, не было камней, Максим наклонился и просто швырнул им в глаза несколько горстей песка. Откупиться едой не получилось бы — с собой не было ничего мясного, и рюкзаки лежали в отдалении. Пара собачонок поменьше уже нюхали их припасы, но без особого энтузиазма.
Вперед выступил вожак. Он уже не скалил клыки; карие, не по-звериному умные глаза смотрели на противников со снисходительным превосходством. Почему-то казалось, что именно этот пес уже не раз грыз людей. Был он крупный, с массивной грудью и широкими плечами, Максим не был уверен, что собьет его веслом, но ухватил свое единственное оружие и приготовился.
Пес оттолкнулся мощными задними лапами и взлетел с коротким рыком. Одновременно раздался хлопок. Вожак, не допрыгнув до людей какого-то метра, хлопнулся на песок.
Собаки растерялись. Максим замахнулся на них, и они отбежали прочь, кто-то пятился, кто-то сразу прижал уши и пустился наутек. Максим развернулся — старик сжимал в руке пистолет и улыбался, хоть и был бледен, как смерть.
— Попал, — сказал он просто.
Пуля угодила вожаку прямо в лоб с близкого расстояния. Глаза огромного пса уже стекленели, на зубах выступила пена.
— У меня разряд был, — Семен обошел мертвую зверюгу, будто сам удивляясь, как он попал твари прямо в морду, да еще в прыжке. — По стрельбе.
— Молоток, Семеныч. Я думал, все. Только лодка наша…
Солнце превратилось в огромный алый шар, море — в сияющее красноватое зеркало, по которому протянулась светлая дорожка. И на этой дорожке вдалеке виднелся черный мазок.
— Как она так быстро, ветра вроде не было. Теперь назад не уплывем, — Максим подобрал оба рюкзака. Ноша была ему не по силам, он подтолкнул один к Семёну. — Надо идти скорей, вдруг они вернутся?
Старик, наклонившись, рассматривал правую штанину внизу, у щиколотки.
— Кажется, не прокусила. А ты? тебе ж руку хватал?
— Разорвал рукав, рука цела, — успокоил Максим.
— Не бешеный ли, — старик, охая, поднял рюкзак на плечо, и кивнул: — Пошли.
Максим зябко вздрогнул:
— Да вряд ли. Он бы тогда один был, не в стае.