— Нет.
— Старик, — не выдержал Кирилл. — Помощь тебе не нужна, лечиться ты не хочешь, что надо тогда? Ты пойми, мы сейчас дальше поедем, либо ты с нами в город, либо что? Зачем ты к нам пришел?
— Да просто поговорить, он же жил один, так и рехнуться недолго, — возмутилась Лиза. Старик жестом попросил ее замолчать и повторил, старательно выговаривая каждую букву наполовину неподвижными губами:
— За-чем?
— Да, зачем?
— Аrrepentimiento, — старик произнес это слово сперва быстро, затем повторил по слогам, видя, что никто его не понимает, развел руками. — Не могу… не знать. Redemption…
— Редемшн — это английский, — вспомнил Максим. — Искупление, покаяние, да?
— Sí, — кивнул старик. Его карие глаза сверкнули ярче. — Рас-ка-я-ние.
— Да в чем, дед? — усмехнулся Кирилл.
Старик поднес руки к своему воротнику. Под курткой у него была рубашка, строгого покроя, на пуговицах, хотя джемпер или фуфайка в его положении был гораздо удобней. Старческие, с трудом гнущиеся пальцы медленно расстегивали пуговицы.
— Дед, я повторяю — тут не баня, — сказал Кирилл. — Может, ты хочешь показать, что у тебя нет пояса шахида? Верим и так…
Старик распахнул рубаху, открывая еще достаточно мускулистую смуглую грудь. Все трое шарахнулись в сторону, Максим закрыл собой Лизу, Кирилл выхватил пневматический пистолет — тот, кто только что выглядел безобидным полурехнувшимся старичком, в очередной раз доказал, что внешность бывает обманчива.
От ямочки между ключицами спускался вниз вытатуированный крест, за правую его перекладину цеплялся полумесяц со звездой, к левой тянулась верхняя свеча меноры, а под ногами распятого катилось колесо сансары, касаясь всех трех верхних символов.
— Вот тебе и рыбка на берегу Финского залива, — сказал Кирилл, переводя дыхание. — «Саранча»!
— Sí, — старый террорист с невозмутимым видом застегивал рубашку. — Langostas.
— Раскаяние это хорошо, — заметил Кирилл. — Только смысла в нем нет, погибших в терактах не вернешь, и каяться надо не тут, а где-нибудь в МВД, или в ФСБ там, организация-то международная.
Старик усмехнулся уголком рта, вторая половина лица оставалась неподвижной.
— Церковь для этого есть, — Лиза сурово посмотрела на обоих.
— От церкви толку не будет, хотя… От МВД тоже не будет. Вот если бы у него не покаяние, а информация была.
Старик пошевелил губами, будто повторяя последнее слово, медленно опустил правую руку в карман своей напоминающий военный китель куртки и вытащил какой-то совсем маленький блестящий предмет.
— Это флешка, — сказала Лиза, однако попятилась от протянутой ладони. Старик поглядел с веселым презрением.