— Он справился, — Максим сам не знал, угадал он или нет. Конечно, может быть, это просто совпадение. — Он водил хорошо. Занести может на скользкой дороге, на трассе, но не тут.
— Кто не справился? — прошептала Лиза.
— Ты не поняла? Это же был Темка…
Проснулась боль в простреленном плече. Дорога теперь шла немного вверх по уклону, можно было разглядеть темную бесформенную массу позади, изнутри которой, как светлячки, сияли фары. Конечно, не все автомобили пострадали, но в погоню не ринулись и уцелевшие.
— То есть знакомый? Нарочно их подрезал? — донесся голос старика с переднего сиденья. Максим пожал плечами, точнее, только одним. Левое одновременно горело огнем и застывало омертвевшей плотью.
— Не знаю, нарочно ли. Хотя, может, совесть проснулась… Он был неизлечимо болен.
— Он, может быть, еще жив, — Лиза не отрываясь глядела в окно. Полные слез глаза блестели в свете фар.
В черной скомканной тени перевернувшихся машин замерцали огненные язычки. Так загорается смятая бумага. Сперва огонь лижет ее осторожно, не в полную силу, потом прорывается то здесь, то там, и, наконец, охватывает целиком.
Позади взметнулось пламя, распустилось огненным цветком. «Хаммер» отъехал уже достаточно далеко, и хлопок взрыва прозвучал приглушенно.
— Бензобак. Теперь точно не жив, — ледяным тоном подытожил Семен. — Так ты знал его?
— Двадцать лет не видел, мог и обознаться. Брат он тому, погибшему. Бывший. То есть двоюродный.
Дорога преодолела подъем и пошла по косогору вниз. Огонь исчез из виду. Машина вновь летела в неведомую тьму. Точно так же, как вчера…
Максима начал бить озноб, рана под самодельной повязкой воспалилась, дергающая боль не давала ни секунды передышки. Вместе с болью наваливалась дурнота, и он был почти благодарен этому — помутившееся сознание не позволяло в полной мере чувствовать всю остроту потери. Лиза тихо всхлипывала, отвернувшись к окну. Наверняка она думала о том же.
— Трассы что-то не видать, — проворчал Семен.
— Мы на юг едем, она по левую руку должна быть. Разве что со страху пересекли и не заметили.
— Под утро уже, небось, — продолжал старик тем же недовольным тоном. Лиза завозилась в темноте:
— Да нет, полночь, не больше, — сказала она глухо. — Сейчас гляну на телефоне… — и тут вскрикнула, будто достала из кармана не мобильник, а ядовитого скорпиона: — Сигнал! Боже! Господи, господи, сигнал! Тут ловит! Тут покрытие…
По салону машины пошли долгие гудки поставленного на громкую связь телефона. Казалось, что паузы между ними все увеличивались. Позывные терпящего бедствие корабля, к которому никто не придет на помощь…