— Отец умер десять лет назад. Маркизом стал мой брат Филипп.
— Гарри тоже был запасным. По крайней мере, вы чего-то достигли.
— Что? — он что-то ответил, но она не слышала, пианино звучало слишком громко; внезапно она скользнула в другой сон, менее ясный и более пугающий — что-то о налете на Лондон, прямо как в старых кинохрониках, только вокруг были цвета и запахи, и дым — все, что только можно вообразить — и разбомбленные дома с призрачными лицами в окнах.
Она отшатнулась от яркой горячей вспышки и проснулась, одежда была мокрой от пота. Почему-то казалось очень важным убедиться, что мистер Г. все еще здесь. И он, разумеется, был, это ведь всего лишь картина, в конце концов. Прекрасный мальчик, застывший в летнем дне, невероятно холодный, невероятно невинный.
Изобель потерла глаза и пошла искать чего-нибудь попить. У нее все еще было полно работ на проверку.
* * *
Похолодание в этом году наступило рано, в первую неделю октября, и настроение Изобель тут же упало. Она решила, что заслуживает небольшой отдых от преподавательского графика, поэтому собрала переплетенные тома, содержавшие ее личные факсимиле бумаг лорда Генри Уоттона и Бэзила Холлуорда. Оригиналы были подарены Бодлианской библиотеке, как только она закончила основанную на них докторскую и провела пять лет, переводя и корректируя их для публикации, что позволило ей еще в молодости сделать себе имя в науке, хотя иногда Изобель чувствовала, что это немного похоже на жульничество. Словно семейное состояние, к которому она старалась не прикасаться.
Ее отец обнаружил палисандровый ларец с бумагами в ходе реставрации аббатства Морли в 2035 году, и, не доверяя другим ученым, вручил их Изобель, которая только поступила в докторантуру. Так ее путь был предопределен — но она знала, что бывали судьбы и похуже, и, к счастью, дневники ее сколько-то-юродного дядюшки оказались приятной компанией.
Используя электронный индекс на своем планшете, она собрала все ссылки на мистера Г.: первое упоминание «изысканного эллинского юноши», увиденного в мастерской Холлуорда, записи о зимах, проведенных в украшенном белой лепниной доме в Алжире, встречи в опере, участие в охотничьих выездах. В записях были досадные пробелы, которые не смогли заполнить ни она, ни другие исследователи, лакуны, где когда-то существовали ключи к личности мистера Г.: пропавшие страницы, охватывающие период в две недели вскоре после того, как лорд Генри встретил мистера Г.; отсутствующие полгода перед публикацией романа Оскара и самый большой пробел, самый загадочный пропуск, касался изгнания лорда Генри на континент, куда он сбежал от известности, его так точно и безошибочно расписали в романе, что злые языки трепали об этом целый год.