— Буду счастлив помочь вам, Холмс, — кивнул я и приготовился слушать. Следить за рассуждениями моего друга всегда было для меня истинным наслаждением. И особенно льстило мне то, что сейчас я мог, и должен был, попытаться найти брешь в его логических построениях. Весьма почетная, но невероятно трудная задача.
— Начнем по порядку, — проговорил тем временем мой друг, не торопясь набивая трубку. Ему нравилось рассуждать о делах, неспешно покуривая отличный виргинский табак. — Первую странность поведения Зверя помогли мне заметить именно вы, Уотсон. Не уверен, помните ли вы разговор, случившийся в самом начале нашего знакомства. Я расспрашивал вас об Индии и в числе прочего осведомился, верно ли то, что тигр, хоть раз отведавший человеческого мяса, впредь не может отказаться от него. Вы ответили, что в данном утверждении все поставлено с ног на голову. Тигры действительно иногда едят людей, но занимаются этим обычно старые, ослабленные звери, которых более молодые хищники согнали с привычных угодий. Тигры-изгои не могут найти себе новое место для охоты на обычную дичь, поэтому вынуждены есть людей.
— Все верно, Холмс! Люди мало того, что слабы и беспомощны, так еще и не слишком вкусны. Что за радость тигру охотиться на нашего брата?
— Именно, — кивнул Холмс. — Поначалу ваш ответ меня сильно удивил, но, поразмыслив, я понял, что все абсолютно логично. Ведь с точки зрения хищников у людей очень мало нежного мяса — по сути, только ягодицы, а также женские груди. Безусловно, любой здоровый зверь предпочтет оленей или антилоп — у них мяса гораздо больше…
— Ягодицы и груди… — я покачал головой. — Подумать только! Вы провели классификацию частей тела по вкусовым качествам! Вот уж о чем я никогда не задумывался.
— Раньше я тоже об этом не задумывался, Уотсон. А вот теперь, поразмыслив, абсолютно убежден: люди — действительно не самая подходящая пища для крупных хищников. Случай тигров-людоедов для Зверя не подходит: тигры живут в Индии с незапамятных времен, а неизвестные науки чудища не появлялись в Жеводане ни раньше, ни позже. Так что поведение Зверя, который охотился только на людей, даже если поблизости паслись коровы, абсолютно нетипично для дикого животного. Есть и еще одна странность. Вопреки всему, что нам рассказывают о хищниках, охота для них — не удовольствие, а тяжелая, порой смертельно опасная необходимость. Лось ударом копыта способен размозжить череп волку. Крыса, защищаясь, может поранить не только собаку, но и человека. Даже безобиднейшие с нашей точки зрения кролики не сдаются без боя. Поэтому хищники охотятся тогда — и только тогда, — когда голодны. Их поступками движет не жажда крови, а стремление выжить. Поведение Зверя и в этом отношении совершенно необъяснимо. На первый взгляд, все более-менее логично: двести пятьдесят нападений примерно за тысячу дней. Но нельзя забывать, что порой Зверь исчезал на недели, а то и на месяцы. Например, нападений вообще не было в период, — Холмс сверился с бумагами, — с двадцатого сентября по первое декабря тысяча семьсот шестьдесят пятого года, то есть два с половиной месяца. Также Зверь не появлялся со второго ноября тысяча семьсот шестьдесят шестого года по первое марта тысяча семьсот шестьдесят седьмого года — целых четыре месяца. А в то время, когда чудище наводило ужас на Жеводан, оно нередко охотилось каждый день — иногда и по несколько раз в день. Что Зверь делал с таким количеством дичи?! Мясо, в отличие от ягод и злаков, хранится недолго, особенно в столь жаркой местности, как юг Франции. Конечно, в горах наверняка прохладнее, чем на равнинах, но обычно хищники не делают запасов: свежее мясо вкуснее и полезнее лежалого. Так что невероятная охотничья активность Зверя абсолютно нетипична для дикого животного даже в том случае, если он обеспечивал едой не только себя, но и семью или стаю. Необъяснимую агрессивность обычно проявляют хищники, страдающие бешенством, но данный вариант нам не подходит. Больное животное вряд ли сумело бы не только прожить три года, но и успешно скрываться от охотников все это время. Снова Зверь ведет себя совсем не так, как настоящий хищник.