Мне было мучительно стыдно за свою подлую ложь, за то, что любопытными грязными лапами влезла в чужое неизбывное горе, которому никто, никто не может помочь. Очень хотелось поскорее уйти, но на меня накатила страшная слабость. Даже руку поднять было непросто поэтому я спросила:
— Скажите, у вас остались фотографии Марии и Наташи?
Елена кивнула и повернулась ко мне — ее глаза покраснели от слез:
— Да, конечно, сейчас покажу.
Снимки хранились в альбоме с симпатичным щенком на обложке. Первые фотографии, как мне показалось, были сделаны еще пленочным аппаратом. С них улыбались две девушки — блондинка Маша, прекрасная удивительно одухотворенной прелестью, и невзрачная Елена, еще русоволосая.
Затем снимки стали цифровыми, а девушки повзрослели. Еще через некоторое время у Марии появился ребенок — сначала запеленутый кулек, потом смешная малышка, затем…
Все поплыло у меня перед глазами. С последних фотографий на меня смотрела Аля, но не серьезная, какой я видела на кадрах, показанных ее новыми приемными родителям, а безмятежно улыбающаяся счастливая девочка с очаровательными ямочками на щечках.
Ни на секунду не сомневаясь, что принимаю желаемое за действительное, я достала из сумки и протянула Харламовой снимок Али пятилетней давности:
— Скажите, вам эта девочка никого не напоминает.
Елена равнодушно взяла фотографию, взглянула — и задрожала всем телом.
— Знаете, когда вы сказали, что Перевезенцевы могут быть наследниками богатого человека, я решила, что это полная чушь. Даже звонила к вам в агентство, чтобы проверить. Но, похоже, это правда. Девочка с вашего снимка как две капли воды похожа на Алю. Если бы я не знала правду, то решила бы, что это она и есть.
— А вот эта? — я передала Харламовой недавние фотографии Али.
— Тоже очень похожа, но постарше. Так Наташа могла бы выглядеть сейчас.
— Не «могла бы», — мне казалось, я лечу на самолете и попала в зону турбулентности. — Это и есть Наташа. Ее нашли в Приозерске через несколько дней после того, как Мария потеряла рассудок. Девочка сказала, что ничего не помнит. Некоторое время провела в детдоме, а потом ее удочерили очень хорошие люди.
— Что? О чем вы говорите? — Елена взглянула на меня сначала испуганно, а потом ее лицо внезапно исказил гнев. Она вырвала у меня фотографию и с силой схватила меня за плечи, опрокинув почти полную чашку чая и рассыпав конфеты.
— Зачем вы врете? Что вам от нас надо?! У нас нет ни денег, ни связей! Зачем?! Признавайтесь!
Сама не понимаю, как смогла вырваться из железной хватки, но все же сумела. Подошла к проигрывателю, вставила в него флэшку и включила телевизор: