— А я тебе не скажу, найти ответ сам, — бросил Дарий, возвращаясь за стол.
* * *
— Играющий чужими жизнями психопат и наркоман. Извращенец, которого давно пора посадить на цепь.
— Слишком много грубых и неуместных метафор, Дункан. Забыл? Ты повстречал его в моей ризнице. Моей, слышишь? — попытался смягчить сказанное священник, особо выделив отдельные слова.
— Я решил, что он тебя убил, — мрачно заявил Маклауд, не особо прислушиваясь даже к словам, не то что к интонации.
Неожиданное признание заставило Дария рассмеяться, хотя и не очень весело.
— Убил меня в церкви? Как ты это себе представляешь?
— Он — сосредоточие всех мыслимых пороков, от него всякое можно ожидать.
— Как и от любого из нас, — тут же возразил священник.
— Мне не потребовалось второго взгляда на Байрона, чтобы составить о нём мнение, — Маклауд стоял на своём, и сдвинуть его с постамента упрямства не представлялось возможным.
— И ему тоже, — вздохнул Дарий. — К сожалению.
Он ещё раз внимательно посмотрел на друга: Маклауд сидел, нахмурив брови.
— В следующий раз пусть пеняет на себя, — сообщил о своих ближайших намерениях Маклауд и снова надолго замолчал.
— Дункан, — обратился к нему Дарий, но тот его не услышал. — Дункан, — терпеливо повторил священник, — спорить с тобой бесполезно, согласен, вы — антиподы. Но у вас всё же есть кое-что общее, и я буду молиться, чтобы вы оба его увидели.
* * *
— Отличная погодка, чтобы умереть, ты не находишь?
Байрон ковырнул тростью дёрн.
Ещё раз.
И ещё.
— Да, вполне, — выдавил из себя Дункан Маклауд.
— И один из нас сегодня умрёт, — медленно проговорил поэт, с деланным безразличием глядя куда-то в сторону и продолжая уничтожать ни в чём не повинный газон.
— Останется только один, — выдал Дункан привычное заклинание, которое прозвучало в это утро на редкость безжизненно — уж точно без обычного воодушевления и огня. Как-то уныло.
Чтобы избавиться от накатывающих волнами смутных сомнений, Горец достал из-под полы плаща катану.
— Хватит болтать. Начнём.
— Ты куда-то спешишь? — поднял брови Байрон.
— Давай быстрее покончим с этим, — то ли приказал, то ли попросил Маклауд, с каждой секундой теряя уверенность в правильности происходящего.
— «Быстрее», — протянул поэт, — ясно, ты спешишь.
— Надеюсь, ты захватил свой меч.
— Не волнуйся, мой меч всегда при мне. Острый, опасный, такой же, как у всех, — заверил соперника Байрон.
Однако он не удосужился начать поединок незамедлительно, как от него требовали. На что получил последнее предупреждение:
— Если ты думаешь, что я буду ждать вечность, то ты ошибаешься, — зло обронил Маклауд.