Король-Чародей отогнул лиану, обогнул некогда грозный, а теперь мирно дремавший у речки гворн и пустил коня через перекат. Глядь, выше по течению в заводи прекрасная эльфийская дева расседлывает белоснежного коня, снимает с него дорогое седло с черным деревом Гондора и вбегает в воду, хлопнув скакуна по крупу. Засмотрелся эльф на свою пра-пра-пра… правнучку. Только направил он своего коня через перекат вверх по течению, решив поздороваться, как вдруг вскинула на него глаза прекрасная эльфийка, воздела руки… и встала речка на дыбы, приложив Повелителя Назгулов посередь утреннего благолепия от души и с размаху. «И чего мне не сиделось в Барад-Дуре», — только и успел подумать Финголфин, перед тем как рухнуть в мутный поток и уплыть вниз по течению, где его вытянул на берег сильно взволнованный сын. «Все зло от женщин! — повторил Первый Назгул фразу своего предшественника, придя в себя и поняв, что он, к сожалению, все еще в Средиземье, а голова трещит, как после трех часов состязания орочьих менестрелей. — От них и от Первого Дома».
Мысли у эльфов, так же, как у людей, часто следуют странными путями, поэтому от дум о нелегкой судьбе всех, называвшихся Королем-Чародеем, через краткое размышление о женских коварстве и непонятности Финголфин быстро дошел до проблемы, которую должен был обсудить еще в Амане, но все время откладывал.
— А что же ты лучшего друга в Средиземье не пригласил? — осторожно спросил он у сына. И тут же схватился за голову, показывая, как он тяжело пострадал. Ибо беседы со взрослыми детьми на подобные темы всегда чреваты обидами. — Ну ладно, Финрод тревожить Маэдроса побоялся. Но ты?
— И я побоялся, — Фингон смущенно потеребил одну из своих перевитых золотом темных кос. — Я знаю, он тяжело пережил мою смерть в Нирнаэт. И потом… все эти события. Я не уверен…
— …что Маэдрос, который бросился в пропасть, сжимая в руке Сильмарилл, — это тот же Майтимо, которого ты полюбил в Валиноре? — закончил Финголфин оборванную сыном фразу. — По-моему, чем быстрее ты это проверил бы, тем было бы лучше.
— Я всегда думал, что ты против моей… дружбы с Майтимо.
— В данном случае даже мой старший брат предпочел смотреть на пейзажи, а вовсе не в вашу с его первенцем сторону, — усмехнулся Финголфин. — А уж заставить молчать Феанора — совсем непростая задача.
— И как же он пояснил такое решение?
— В своей обычной манере. Сказал, что раз наш отец в нарушенье заветов Эру завел себе лишних отпрысков, то на следующем поколении Илуватар просто обязан был отыграться, вот и родились вы с Маэдросом. В одном месте прибыло, в другом — убыло, закон сохранения и все такое.