Высказавшись, я отвернулся и пошёл к монастырю. К Кире и Картеру. Мстить совершенно не хотелось. Не желалось разрушать города, демонически хохоча после воскрешения и отката, не хотелось низвергать богов и насаждать своё доброе, светлое и вечное. Поздно. Я уже ударил богиню ниже пояса, сравнив её и её товарищей с кусками опыта. Месть вообще штука такая… трудозатратная. Даже когда ты хочешь уничтожить всего лишь маленькую страну, а не устраивать войну с богами.
Пусть этим занимается кто-нибудь другой. Например тот, кому нужен опыт.
— Ты был прав тогда, — донеслось мне в спину негромкое, — Нихон действительно опасность для всех нас. Я хочу договориться. Вместе, мы их победим.
— Не, спасибо! — бодро крикнул я в ответ, не оборачиваясь, но маша рукой, — Я как-нибудь сам! Не лезьте не в своё дело!
Глупость, конечно. Но еще большая глупость доверять тому, кто хочет с тобой договориться на том месте, где стояла организованная на тебя засада. Плюс пара половников острого желания уязвить богиню еще сильнее.
Дверь одного из сараев, к которым я подходил, с грохотом распахнулась, являя миру белоснежного единорога, тут же устремившегося ко мне высоким бодрым галопом. Я шагал к Картеру, тот скакал ко мне, всем своим видом выражая игривую радость и восторг. Это было так… необычно, что я не выдержал, раскрыл руки в широком жесте, планируя как следует обнять старого друга, и ликующе выкрикнул:
— Картер!
Единорог с разбега прыгнул ко мне, доворачивая корпус вбок, и от всей своей широкой кошачье-конской души зарядил мне всеми четырьмя копытами в грудь.
Небо тут же показалось с овчинку.
Шлепок. Ржание. Разряд. Клуб дыма.
Комбинация повторяется.
Еще, еще и еще. Звуки шлепков и ржания менялись, но вот разряды были совершенно одинаковые. Единорог 51-го уровня вкладывал в них всю душу.
За что и получал по жопе.
А еще я курил трубку, а Картер был подвешен в воздухе цепями за все четыре копыта. Шла профилактическая беседа на тему отцов и детей, а также подросткового максимализма. Чтобы не смущать местных богомольцев своей закутанной в плащ фигурой, я занимался с единорогом в близлежащем лесочке, искренне надеясь, что местные недостаточно любопытны, чтобы соваться сюда на звуки воспитываемой лошади.
Хотя нет, не воспитываемой. Картер шарахал в меня молниями, пока не выдохся, но зато после этого его можно было отпускать. Положив единорога на твердую, местами заметенную снежком землю, я уселся рядом с его красивой частью, оставив умную отдыхать от побоев. Обняв питомца за шею, дабы он никуда не делся, я приступил к общению. Как говаривал кто-то умный — «Кнутом, пряником, пистолетом и добрым словом можно добиться куда большего, чем просто добрым словом».