Правда, добиваться было нечего. Я пришел лишь поговорить.
— Знаешь, Картер, — сказал я своему неверному коню, продолжая купировать его вялые попытки к побегу, — Мне вот буквально только что сказали одну вещь. Самая большая… нет, не так. Самая женщинная… тоже не так. В общем, одна ну очень женщина только что мне сказала, что я прав. Это почти индульгенция на всё, наверное…
Единорог злобно заржал и засучил задними копытами, взрывая мерзлый грунт. Я ни грамма не сомневался в том, что всё, что им двигает — это вредность. Создавая это существо, местная Система совсем не поскупилась на интеллект, но компенсировала его зашкаливающей вредностью, совершенно, в принципе, логичной. Ни коты, ни трансформирующиеся из них жеребцы не славятся покладистым характером. Это не собаки какие-нибудь. Что хорошо объясняет, почему я за все свои приключения практически не видел питомцев у других Бессов. Возможно, они есть практически у всех, но какой в них толк, если характер зверя вот такой вот? Хотя, на всё можно взглянуть с разных углов…
— Картер, прекрати, — попросил я. Приказы отдавать не было никакого смысла. Пришлось повторить, чтобы до животины дошло, — Прекрати, или мне придется тебя просто отпустить и уйти. Я пришел проститься.
Единорог замер аж на целую минуту.
А потом издал негромкое просительное ржание.
Я его понял и разорвал свою хватку. Питомец встал на подрагивающих ногах, несколько раз встряхнулся… а затем неспешно встал так, чтобы мы могли смотреть в глаза друг другу. Я осмотрел старого… знакомого? Друга? Да нет, к сожалению. Просто связанное со мной разумное существо.
— Знаешь, я всё это время тупил, не понимая, почему ты постоянно вредничаешь, — начал я изливать душу внимательно слушающему меня животному, — Всё думал, что я тебя разбаловал своим отношением. Свобода воли вместо приказов, забота и уход вместо отзыва в небытие… и так далее, тому подобное. Я был не прав.
Конь настороженно поднял уши и вопросительно всхрапнул, сделав большие глаза.
— Понимаешь, в меня тут женщину сунули, — заставил я коня сделать совсем уж большие глаза. Ему стало определенно не хватать матроски и силы луны. Я хохотнул, продолжая, — Просто не спросили ни её, ни меня, взяли и сунули. Жить без всякого влияния на собственную судьбу, без малейших шансов освободиться… а самое главное — совершенно ненужным придатком к кому-либо… это уничтожает. Я поставил себя на твоё место и… ужаснулся. Зачем я тебя держал?
Выслушав, Картер принялся крутиться на месте, закатывая глаза и шлепая себя хвостом по бокам. Он что-то пытался изобразить этой пантомимой, но я никак не мог провести аналогии между единорогом и умирающим лебедем, поэтому наблюдал дальше. На озвученные вслух догадки, включая версию о мучительном запоре, Картер неистово тряс головой. Потом я понял.