Она, чуть не споткнувшись о порог, залетела в комнату, освещённую свечами, вытянулась вся, когда Грисанд, захлопнув дверь, затворив её на засов изнутри, приблизился к девушке, возвышаясь истуканом. Лориан перестала дышать, сердце загрохотало бешено, вырываясь из груди. В густом полумраке перехода глаза Грисанда наполнились ещё большей тьмой. Лориан попятилась, но Рох обхватил её за пояс, притянул себе так резко, что Лориан ударилась, как птица, о его твёрдое тело. Он, оторвав её от пола, подхватив под бёдра, прошёл вглубь комнаты. Посадив Лориан на стол, раздвинул широко её колени, задирая подол платья, а вместе с ним и сорочку, оголяя колени и бёдра. В глазах Лориан потемнело от ярости. От того, что она снова не может противостоять. Девушка попыталась отпихнуть его, но он взял её за шиворот, дёрнул на себя так, что ткань треснула, Лориан испуганно охнула, ощущая, как ворот врезался в шею. Поняла, что если станет сопротивляться, то он просто раздавит, разорвёт её своим яростным напором. Лориан сглотнула, опуская веки, смотря на его губы, которое оказались возле её, твёрдые, жёсткие, вытянутые в линию, горячее, как угли.
– А теперь повтори ещё раз то, что ты сказала, Лориан. Я тебе неприятен? И прежде, чем ответить, подумай хорошенько.
Дыхание, разгорячённое элем, обожгло кожу. Лориан впилась в мужчину взглядом. Конечно, она не то хотела сказать, но его грубость, неприступность и жестокость вынудили уколоть его как можно острее, так, чтобы ему было точно так же больно, как ей. Она хотела его ударить, и это было бы красноречивее слов. За то, что купил её, как вещь, забрал из дома, особенно когда она узнала, что он сделал с Тине… Лориан затрясло. На что она надеялась, он беспринципный гад, которому к глубокому разочарованию, как бы Лориан ни пыталась подавить это чувство, плевать на неё. Он пользуется ей, своей вещью, относится к ней как к шлюхе, запирая её в замке и пользуя. Разве она заслужила такого обращения? Он гад и сукин сын, да, она презирает его, презирает за то, что он так относиться к ней, раня. И она не может этого терпеть, не может согласиться и принять. Глухая боль, охватившая Лориан, заглушала голос разума, вырываясь наружу, опаляя горло.
– Да, мне противны твои прикосновения, и ты противен, и всё, что я испытываю к тебе – это отвращение, каждый твой поцелуй омерзителен! – выпалила Лориан на одном дыхании, чувствуя, как внутри холодеет, а сердце замедляет свой ход.
Она хотела бы продолжить говорить о том, почему его ненавидит, но слова нарочно будто застыли в горле, душили слёзы. Лориан плотно сомкнула губы, не хотела их показывать.