И я уже сама тяну руки к нему, хочу прикоснуться, хочу показать, что чувства тоже должны быть, как вдруг…
Поцелуй прерывается и руки, крепко держащие меня за плечи, отталкивают. Толкают вниз.
– Верь мне, – говорит Макар, и я кричу, падая прямо в бассейн.
Рот заполнился водой столь же быстро, как страх заполнил душу. Поглотил. Растоптал остатки смелости. Просто разбил ее вдребезги и разбросал осколки.
И я барахталась на глубине, погружаясь все сильнее стремительно двигаясь ко дну к своей погибели, наблюдая как темное пятно, толкнувшее меня вниз, отдаляется.
Что это было? Проверка? Желание показать, кто сильнее, шутка? А может быть за свой поступок в душе, я должна расплатиться жизнью? Умереть?
Дышать было нечем. Шею стягивала невидимая рука и я задыхалась осознавая все. Конец. Приехали, ребята. Сейчас я просто умру, и некому будет меня спасти.
До конца оставались считанные секунды, мгновение не больше, как вдруг жесткая рука хватает меня за плечо, сжимает пальцами, делает больно и тянет. Тянет на свет. Тянет, чтобы спасти? Или чтобы уничтожить?
И еще миг и легкие заполняет воздух, я хватаю его глотками, наслаждаясь каждой молекулой, что заполняет мое тело и почти ничего не вижу. Только спустя долгое откашливание, я чувствую на себе все тот же захват, а перед собой влажное, серьезное лицо Макара.
– Сволочь! – кричу я и снова захлебываюсь кашлем. – Я же плавать не умею!
– Ты хотела испытать страх, я тебе его показал.
– Очень доступно. Только не иди работать учителем ОБЖ, – бурчу я, – а то для реалистичности позаражаешь всех вирусом эболы.
Макар усмехается, и вдруг его рука с плеча, перемещается на локоть, другая накрывает лобок, а взгляд прожигает насквозь, гипнотизирует, требует не двигаться и просто принимать все, что он будет со мной делать.
– Готова?
– К чему? – это писк мой голос?
– Дыхание задержи, – роняет он, прижимается губами ко рту и тут же тянет меня обратно.
Туда, где я практически нашла свою смерть, туда, куда меня столкнул палач.
Именно он сейчас глубоко целует меня, держит двумя руками, погружая почти на самое дно.
Но все это теряется под ощущением проникновения, которое набатом бьет по мозгам, распространяет по телу дрожь, заставляет задыхаться уже не от нехватки воздуха, а от желания, которое захватывает в свои сети и не отпускает.
Разве был у меня хоть шанс избежать этой сладкой муки, разве была у меня хоть одна возможность не подчиниться настойчивому наглому взгляду, рукам и силе, что еще в том пропахшем пороком клубе прибила и заставила забыть обо все правилах, обо всех принципах.