– Давно это с ней? Вы не замечали ничего необычного в её поведении? Может, рассказывала что?
– Замечала. Рассказывала. Давно… – с усилием выговорила Рита.
– Вот и дочь её говорит, что давно. Так вы поторопитесь, если хотите её здесь навестить. Будем вашу тётушку оформлять в психоневрологический интернат на постоянное проживание. Дочь её к себе не хочет брать, боится за ребёнка.
– Скажите, ей ведь там помогут? Вылечат? – с надеждой спросила Рита.
– Она там будет жить, – с нажимом на слове «жить» ответила врач. – Помочь ей, к сожалению, нельзя. У неё прогрессирующая шизофрения, осложнённая паранойей.
– Но она же… Она ведь пока…
– Пока дееспособна, – закончила за Риту врач. – Что будет дальше, не знаю. Болезнь прогрессирует, какое-то событие послужило толчком, и… Дадим ей группу инвалидности, будет получать пенсию.
Рита молча глотала слёзы, вытирая глаза тыльной стороной руки.
– Не расстраивайтесь так. Это же интернат, не тюрьма, сможете её навещать, можно домой забрать – на срок до шести месяцев, оформить временное выбытие. Если, конечно, за ней будет кому смотреть.
– Да, да, – кивала Рита, понимая, что Олька вряд ли захочет забрать мать домой «на срок до шести месяцев». («Что же касается каникул, то, с Вашего позволения, она будет проводить их в Ловуде» – некстати вспомнилась Рите жестокая миссис Рид из книги «Джен Эйр». Или – как раз кстати?)
А она, Рита, захочет? Когда-то она поклялась самой себе, что больше не станет разговаривать с тёткой и никогда её не увидит. В тот памятный Рите день Женька очень сильно её обидела, и с тех пор Рита не хотела её видеть. А тогда, в тот вечер, прыгала от радости. Женька явилась к ним поздно вечером. Да что там вечером, почти уже ночью…