– А ты молодец! – одобрила Рита. – Другие тоже так думают, а вслух сказать боятся. А ты сказала. Я таких уважаю.
– Да ты что?! Ты и другим рассказывала – такое? – ужаснулась Люся.
– Да я не всем рассказывала, только на работе, девчонкам, – оправдывалась Рита.
– Ты с ума сошла? Над тобой же смеяться будут! Грязью будут поливать! – негодовала Люся. – Зачем же ты о себе такое…
– Не будут.
– Почему?
– Потому что боятся, – лаконично ответила Рита.
– А почему тебя надо бояться? – не поняла Люся. И Рита объяснила – почему.
Ритин папа входил в совет директоров какого-то крупного производственного объединения с длинным названием (Рита говорила – концерна) и вдобавок возглавлял НИИ, где работала Рита. Кто же отважится сплетничать о директорской дочке? Рите всё сходило с рук. Она являлась на работу за полдень. Торчала часами в буфете. Рассказывала в курилке о своих бесконечных «лавстори», ощущая на себе завистливые взгляды: дружить с Ритой хотели все.
Люся названия концерна не запомнила. Как и названия Ритиного НИИ. Зато про парней постаралась запомнить всё. Все Ритины приёмы и уловки. На всякий случай. Хотя никаких «случаев» в Люсином обозримом будущем не предвиделось. Люся была некрасивой, об этом безапелляционно говорило ей зеркало, а зеркалам Люся верила. Ещё она была немногословной, неудачливой, нелюдимой и стеснительной. Полный набор. Одни сплошные комплексы.
У Риты комплексы отсутствовали напрочь. Она знала себе цену и радовалась, когда её оценивали другие. Оценивали по достоинству. Зарплата Ритиного отца позволяла ей… да, собственно, всё позволяла! Рита одевалась в дорогих магазинах, любила посещать модные салоны, у неё был свой парикмахер (Рита говорила – визажист) в престижном дамском салоне, личный инструктор в элитном фитнес-клубе, знакомый жокей на ипподроме, куда Рита имела свободный доступ, как завзятая лошадница и неплохая наездница. Что ещё? Без счёта ювелирных безделушек и прочих аксессуаров. И ухажёров – без счёта.
В курсе Ритиных дел были почти все сотрудники папиного НИИ: Рита любила сплетничать с подругами в курилке, а их у директорской дочки было тоже без счёта. Эти так называемые подруги за глаза дружно осуждали Риту, называя её свистелкой (за страсть к историям), побл***шкой (за страсть к противоположному полу) и побрякушкой (за страсть к украшениям). Впрочем, такие разговоры велись кулуарно, говорить в открытую боялись: всё-таки дочка директора.
Рита ни о чём не подозревала и чувствовала себя на работе как рыба в воде. Точно так же она чувствовала себя в любой, даже малознакомой, компании. Рита пылко влюблялась, бросалась очертя голову в очередную настоящую любовь, бурно переживала очередной разрыв и со слезами делилась своим горем с сотрудницами папиного НИИ, которые все как одна числились у Риты в подружках. Надо ли говорить, что никто её не осуждал, Рите дружно сочувствовали, понимали и были на её стороне: девчонка просто чудо, одна на миллион, а он подлец, предатель, и как его земля носит!