Тётка Эвдокула
– Вот я и ухаживала за ним, – продолжала Магдалена. – И он поправился. Врачи не верили, что поправится, а он выздоровел, на ноги встал! Молитвы мои помогли! А потом он приехал и к себе меня увёз…
– Расскажи мне о нём, – попросила Марина. И не поверила своим ушам! – Оказывается, отец уехал не к новой жене, как думала Марина. Он поселился у своей двоюродной тётки Эвдокулы, которую в шестьдесят лет разбил паралич. Муж Эвдокулы к тому времени умер, сыновья жили далеко: один в Канаде, другой в Австралии. Оба исправно присылали матери деньги – хватало и на сиделку, и на кухарку. Но не было рядом с ней родного человека.
И Эвдокула вспомнила о племяннике – сыне своей сестры, о которой в их родне упоминать было не принято: она была неблагодарной дочерью, опозорила родителей. Они хотели выдать дочь за хорошего человека (ну и что ж, что он на тридцать лет её старше. Значит, умнее. Будет хорошим мужем), а она – прямо из–под венца! – сбежала с каким–то мимоезжим турком–полукровкой, без роду без племени. Уехала с ним на Крит и написала родителям – только когда родила сына – Харилаоса. «Теперь у вас есть внук, – писала Хариклея. – Если позволите, я привезу его к вам».
Родители ответили так, как и следовало ответить: «У нас нет больше дочери, а значит, не может быть и внука». Хариклея больше никогда им не писала, только Эвдокуле, и та никому не показывала этих писем, втайне радуясь за сестру. Пусть она будет счастлива!
Но счастье Хариклеи было недолгим – она умерла, когда Харилаосу исполнилось двенадцать, и они с отцом уехали с острова – перебрались в Батуми, где у отца была родня. Там Харилаос и встретил свою будущую жену – Маринину маму, которая приехала в Батуми на отдых.
Эвдокула вспомнила о племяннике (тем более, что её сыновья жили хорошо, ни в чём не нуждались и не собирались возвращаться на родину). Она завещала ему всё , что имела: и этот дом, и дом её мужа в Афинах, и магазин – маленький, но дававший кое-какую прибыль. Взамен Эвдокула просила племянника об одном: Харилаос должен жить в её доме и ухаживать за ней. «Сиделка у меня есть, но всё-таки родные руки она не заменит» – писала Эвдокула племяннику, приглашая его к себе – с семьёй, разумеется. Дом большой, всем места хватит, и за магазином будет кому присмотреть.
Но Маринина мама ехать в Грецию отказалась наотрез: «Ты будешь работать, Мариночка – учиться, а сидеть с твоей тётушкой придётся мне! Ну уж нет. Пусть за ней её дети ухаживают, а я не поеду! У меня своя родня есть. Неужели какая–то тётка, которую ты в глаза не видел, тебе дороже семьи? Она и вспомнила о тебе, только когда с ней беда случилась, раньше не приглашала. Даже в гости не звала…