Как медленно движется цель! Скорей бы, скорей! Терпение, еще секундочку. Передний обрез взлетной полосы, наконец-то, приближается к светлой линии угломера. Пора! Нажимаю на кнопку бомбосбрасывателя, чувствую, как легонько вздрагивает самолет, освобождаясь от груза, по привычке взглядываю вправо-влево под плоскости, не зависла ли бомба по какой-то причине (и такое бывает!).
— Отворот!
Аэродром поплыл под самолет. Высунувшись из кабины, я смотрю вниз, хочу убедиться, куда легли бомбы. Вот яркие вспышки почти одновременно перечеркнули чуть наискосок взлетную полосу. Одна вспышка все больше и больше разгорается. Значит, поражена какая-то цель, скорее всего, самолет.
Через несколько минут мы пересекаем береговую черту, берем курс на Севастополь. Настроение приподнятое.
— Порядочек! — повторяет Астахов.
Впереди над поверхностью бухты несколько раз вспыхнул луч прожектора — это производят посадку самолеты, возвратившиеся с бомбоудара. Вскоре луч осветил бухту и нам. Астахов легко и красиво «притер» самолет и, не выключая мотора, на большой скорости, как на глиссере, помчался к берегу, на стоянку.
…В эту ночь мы трижды ходили на бомбоудар по вражескому аэродрому. Полеты проходили точно по расписанию, словно на учениях. Самолеты возвращались без повреждений. Огонь вражеских зенитчиков был неэффективен: то ли их сбивали с толку разные курсы заходов самолетов и неодинаковые высоты над целью, то ли недостаточной была сработанность с прожектористами.
Под утро значительно похолодало. В расщелине гор, там, где протекала речка Черная, начал скапливаться туман. Он сырыми космами сползал со склонов, опоясал Сахарную головку, только округлая вершина возвышалась над серой пеленой.
Когда мы в третий раз произвели посадку и подрулили к стоянке, Астахов, указывая в сторону речки, сказал:
— Еще один враг ползет на нашу голову.
Это действительно было так: в холодную погоду, когда температура воздуха опускается до нуля, самолет, попадая во влажную белесую муть, немедленно обледеневает, и нередко такой полет завершается катастрофой.
Пока же небо над бухтой было чистым, полеты приближались к завершению, оставалось взлететь одному или двум самолетам. Вот один из них помигал, получил разрешение на взлет, и мощный гул мотора огласил бухту, — самолет пошел на взлет. В темноте были отчетливо видны языки пламени, вырывавшиеся из выхлопных патрубков. Показалось, что самолет на разбеге чуть задержался, но потом он все же оторвался от воды и начал круто набирать высоту, стараясь успеть проскочить над туманом, заполнившим ущелье. И не успел… Мы видели, как он нырнул в белесую массу, и замерли, ожидая, что через секунду-две он снова выскочит из тумана. Самолета не было.