Скрепя сердце, ввиду нехватки оставшихся в строю бойцов, Мошляк был вынужден поставить меня на «собачью вахту» в нижний секрет вторым номером к пулемётчику Аниськину. Молодой обстоятельный боец грамотно выбрал позицию на пригорке: в сектор обстрела его «Максима» попала большая часть, ставшего мне почти родным, галечного пляжа, сильно пострадавшего от мини-Хиросимы.
«Клюёт носом „деревенский детектив“… Ничего, пусть подремлет немного, так даже лучше… его постоянное кряхтение и нервные почёсывания прекратились наконец и стали слышны далёкие звуки».
Плоский фонарь идёт в карман галифе, инфракрасный фильтр от него заворачиваю в фетровый футляр и кладу в нагрудный карман — звук моторов бомбера, гулкие выстрелы и разрывы растаяли вдали.
«Не вышло подать знак… И что Мошляк упирается? Всё равно другого выхода из создавшейся ситуации, чем отправить меня вплавь за подмогой, — нет. Лукашенко совсем плох, а из лекарств в „жилетке“ — один аспирин… нет еды, мало боеприпасов. Ударить кулаком по столу? Не прокатит… устав бойцы знают на зубок».
Со стороны воды слышится едва различимый стук мотора, но вскоре вновь наступает тишина.
«Интересно, Оля уже здесь? Вполне вероятно, что уже ставит на уши местное начальство. Провожая сюда, давала разные советы по выживанию, а под конец незаметно меня перекрестила… Ким, кажется, заметил, но виду не подал».
С громким шипением в небо со стороны сопки взмывает осветительная ракета, освещая жёлтым светом всё вокруг, в том числе две деревянные посудины с пулемётами на носу метрах в трёхстах от берега. Они бесшумно по инерции, как «летучие голландцы», скользят к берегу. Толкаю в бок Аниськина и командую: «Подъём»!
В то же мгновение с горы по воде ударил японский пулемёт.
— Вон он там, наверху! — Тычу рукой в сторону огневой точки врага, Аниськин крутит ствол, но он упирается в пригорок в трёх метрах от нас.
— Давай, разом взяли! — Вскакивает на ноги пулемётчик. Вместе с двух сторон берёмся за колёса, зарывшиеся в тяжёлый грунт, рывком поднимаем пулемёт и, скользя в грязи, тащим его наверх. Со стороны озера раздаются ответные очереди, ракета гаснет и наступает полная темнота.
— Где? Где? Не вижу… — крутит головой пулемётчик.
Глаза, привыкшие к темноте, снова слепит жёлтая ракета, взлетевшая с плоской вершины сопки.
«Сам не вижу… — замелькали в голове обрывки мыслей, разгоняемые адреналином, — как их разглядишь в этих зарослях…. а наши — как на ладони, не спрячешь большие лодки в камышах… Сколько от них до японцев? С полкилометра? Даже поменьше… Как нарочно поджидали. Ловушка?… Перебьют всех как в тире»…