Нос первой лодки утыкается в заросли камыша в десятке метров от остова У-2 к очередям пулемёта добавились винтовочные хлопки. Вода между лодками вспухает от десятков фонтанов, деревянная рубка брызнула битым стеклом и крупными щепками.
— Полундра! — Через низкий борт в воду посыпались люди в чёрных бушлатах, пулемёт на носу замолк.
Мотор, идущей следом лодки, громко затарахтел, она резко тормозит, останавливается в паре метров от зарослей и начинает медленно сдавать назад, при этом её пулемётчик продолжает палить в белый свет как в копеечку.
— Не вижу… — трясёт головой Аниськин.
— Какая разница, бей на звук, жги самураев!
Громкий глухой звук застучавшего «Максима» закладывает уши ватой, брезентовая патронная лента рвётся из рук, огненная корона у дульного среза пулемёта подсвечивает дьявольским светом безумный профиль «детектива» с вылезшими из орбит глазами и ощерившимся ртом. Двести пятьдесят патронов на ленте пропадают в ненасытном чреве пулемёта меньше, чем за минуту и вот я уже скольжу на заднице вниз по мокрой траве за вторым коробом.
«Последний, больше нет».
У японцев, судя по звуку, недостатка в боеприпасах нет — к первому ручнику присоединяются ещё два с вершины сопки. Подхватываю свою длинную винтовку и — в обратный путь.
«Точно ждали их…. шинель!.. — вдруг, как молния, пронизывает меня догадка, — сложили два и два… поняли что подстрелили крупную птицу… быть может даже фамилию мою сумели прочитать на подкладке… если так, то просчитали, что наши наверняка пошлют помощь… с другой стороны, должны были и на наш поиск выставить крупные силы… не успели до темноты, да и дождь мог помешать… тогда жди облавы с рассветом»…
— За смертью посылать… — бурчит себе под нос Аниськин.
«Да сколько меня не было то, минуту?… А как всё изменилось вокруг». Предрассветная прохлада с гор достигла озера, сгущая невидимую дымку водяного пара, клубящегося над тёплой водой, в молоко непроницаемого для осветительной ракеты тумана.
«Как не повезло морякам! Всего бы десяток минут повременили и высадились бы по-тихому, а так постреляли всех как уток… понятно, что торопились, хотели успеть до рассвета». Дальний берег озера окрашивается лёгким розовым цветом, как на акварели: чем ближе к зрителю, тем темнее тон. Японцы прекращают огонь, лишь изредка вновь возникшую тишину разрывает короткая беспокоящая очередь.
— Что тут у вас? — Близкий знакомый шёпот сзади застаёт нас с первым номером врасплох.
— Тут такое было, тащ старшина… — начинает многословно докладывать Аниськин. «А может и не всех постреляли… остался кто-то в зарослях… в помощи нуждается».