Класс объекта: Кетер
Особые условия содержания: SCP-3125 хранится в камере № 3125 для содержания объектов, опасных для восприятия, на первом уровне Зоны 41. Камера имеет форму прямоугольного параллелепипеда размерами 10 × 15 × 3 метра и оснащена многослойной изоляцией из свинцовых элементов, звукопоглощающего покрытия и телепатического экранирования. Доступ в камеру осуществляется через шлюз, расположенный в одной из стен. Шлюз запрограммирован на допуск внутрь камеры не более одного человека за раз и блокируется во время пребывания человека в камере вплоть до его выхода.
Категорически запрещается доступ пригодной для восприятия информации изнутри камеры содержания за её пределы. К таковой информации относятся записи в письменном и электронном виде, фотографии, аудио- и видеозаписи, звук, электромагнитные и корпускулярные сигналы, а также псионные эманации. При выходе сотрудника из камеры система продувки производит чистку памяти субъекта путём заполнения шлюза амнезиаком в газообразной форме на три минуты.
Обязательно посещение SCP-3125 старшим сотрудником отдела антимеметики один раз в шесть недель (42 дня).
КОНЕЦ ЗАПИСИ
— Серьёзно, что ли? И это — вся запись?
— Это — вся запись, — отвечает Уилер.
В личном рейтинге странных записей БД по версии Пола Кима эта не тянет даже на пятидесятое место, но всё же…
— Ни тебе описания, ни тебе информации об обнаружении, ни протоколов экспериментов, ни даже дополнений? Ни словечка о том, кто или когда построил камеру, сколько раз туда ходили, кто исполнял прошлые посещения, что они туда приносили или сколько там пробыли?
— Ну, построил камеру, очевидно, Барт Хьюз, — говорит Уилер, и это крайне серьёзный аргумент. Хьюзовский фирменный стиль строительства помещений для содержания видно за версту. Белое, обтекаемое, настолько защищённое, что без тяжёлой техники его не вскрыть. — Следовательно, камере не менее семи лет. А это значит шестьдесят визитов, не меньше. Полагаю, есть веские причины и для остальных умолчаний. Так или иначе… судя по таймеру, пора туда снова.
— Не нравится мне, что тебе надо по расписанию ходить и подставляться под такую вредную опасность восприятия, что мы даже не можем записать причину, по которой не можем описать её, — замечает Ким. — Особенно потому, что таким образом мы не можем получить никакой полезной информации. Ты туда зайдёшь, станешь абонентом-временно-недоступным на два часа, а потом выйдешь с улыбкой на лице и с пустой головой. Какая нам от этого польза? Просто риск побега.
Уилер слышит каждое слово и принимает решение отклонить его доводы. Есть что-то смутно знакомое в том, как описан объект, выбор слов в некоторых местах каким-то неуловимым образом даёт ей понять, что автор этой записи знал, что делает. Возможно, она сама это и написала.