Она указывает куда-то на стену, вне поля зрения камеры ноутбука. Уилер переводит взгляд в том направлении. В верхнем углу камеры висит созвездие головокружительно сложных чертежей. Все страницы до единой подписаны инициалами Барта Хьюза.
— Мы могли бы построить машину. Всего-то надо, что восемь лет, лабораторию размером с Западную Вирджинию и все деньги, что есть на свете. Обратись мы к Совету О5, он бы не закрыл на это глаза. Но как построить такую машину и самим ни разу не понять, для чего она? Это всё равно, что построить «Аполлон-11» так, чтобы ни единый инженер не догадался, что на свете есть Луна. Одна только организация транспорта вынесет весь мозг, но вот обеспечение секретности — это далеко за гранью невозможного. Кто-нибудь начнёт задавать вопросы. И тогда конец всему. Так что нам делать?
— Найти другой подход, — обращается Уилер к безучастному экрану. Покорный судьбе голос из ноутбука бесит её. — Ты вообще в своём уме?
— …Я могла бы приказать всем разойтись. Могла бы оставить себе сообщеньице со словами «на этом пути подстерегает опасность, распусти Отдел Антимеметики и займись другими проектами». Но у меня будут подозрения. Я начну задавать вопросы. И тогда — конец.
Уилер, сгорбив спину, смотрит в экран и пытается понять, что же ей показывают.
— В чём дело, Мэрион? Ты в порядке?
— Я бы могла покончить с жизнью прямо здесь, — продолжает запись. — Но тогда моя группа найдёт SCP-3125 без меня, и им придётся дать SCP-3125 бой без меня. Что бы ни случилось, времени осталось немного. Максимум — два месяца. До конца года всё кончится. Возможно, я и так здесь умру. Я сижу на такой системе из мнестиков, что эндокринная система перестаёт работать. А принимать при этом ещё и амнезиаки равноценно трепанации. Не помню, когда в последний раз спала так, чтобы не снились кошмары про Адама, и я начинаю забывать, настоящий ли объект SCP-4987, или это просто номер, который я дала своей жизни…
— Ты не такая, — шепчет Уилер. — Ты сильнее. Что с тобой стряслось? Кто такой Адам?
— Не знаю, как нам это пережить. Не знаю, как нам взять верх. Кроме нас, в мире никого не осталось. После нас — уже никто.
Уилер мотает головой, не желая в такое верить.
— Так что у меня всё. Я сейчас выйду за дверь и забуду, кто я такая, а потом стану тобой, Мэрион, и тебе трподётся придумать, как из всего этого выбираться, потому что у меня не получается. — Она встаёт и выходит из поля зрения камеры. Слышно, что дыхание у неё глубокое и тяжёлое. Речь начинает искажаться. — Господи, глаза-то как болят. По-моему, олр начинает инфт млэй внутри меня.