— Знаю, знаю, — махнул рукой Денис, хотя так же и знал, что подпольных продавцов тоже хватает, от этого народ не отучишь.
— Девчонка-пионерка заходила, гематогену брала и два двойных бутерброда с котлетами. В общем-то, и все.
Юля скрестила руки и с насмешкой взглянула на Дениса, что мол: «Бравый капитан, валим отсюда?».
Но Громова-младшего вдруг что-то насторожило, отец называл это милицейским чутьем и часто рассказывал о нем сыну, но вот у Дениса это чутье особо не проявлялось. Может, и в этот раз это было всего лишь желание утереть нос нахальному ёжику, но что-то его все же заставило проявить интерес.
— Постойте, вы сказали девочка-пионерка? Одна, ночью? В котором часу это было?
— Часа в четыре.
— И что часто посреди трассы Москва — Ленинград к вам ночью заходят девочки-пионерки?
— Денис, ты же, в самом деле, не думаешь, что это девочка-пионерка обнесла броневик? — усмехнулась Юля.
— Постой, — Громов-младший приподнял палец, отчего ёжик недовольно наморщила носик. — Альберт, расскажите подробней про эту ночную пионерку. Она была одна?
Продавец захлопал глазками, на секунду задумался.
— Да нет, наверное, — пожал он плечами. — Что она одна тут ночью-то делать будет? Наверное, с семьей была.
— То есть вы не уверены? Вы больше никого с ней не видели? А откуда она здесь взялась ночью посреди трассы? Когда до колхоза километров восемь в сторону Москвы, а до Ленинграда и того больше!
Продавец опять задумался, посмотрел в окно, почесал лысеющую макушку.
— Ах, точно, точно же, я еще мельком внимание обратил, возле трассы Нива красная стояла. Но кто за рулем был, я не видел, ночь ведь. Я еще подумал, а чего это она не заправляется. Сразу не вспомнил, не упомнишь ведь всего сразу.
— Да, — хмыкнул Денис. — Не упомнишь. А как она выглядела?
— Нива?
— Девушка.
— Дак знамо как, как пионерка. На вид лет шестнадцать — восемнадцать. Правда она из этих походу была, которые музыку подпольную любят.
— Это какую?
— Ну, рок этот не нашенский. Я-то его не слушаю, ведь партия не велит! Говорят, он мозг разлагает, там, словно черви заводятся, и человеком ты аморальным становишься.
— Пропагандистский бред.
— Что простите, товарищ милиционер? — не веря своим ушам, побледнел продавец.
— Да так, ничего, — отмахнулся Денис. — А с чего вы решили, что она из тех, которые рок любит?
— Ну, она одета то как пионерка была: галстук красненький, рубашка белая, юбочка коротенькая, гольфы, на ногах, правда, кеды вьетнамские, а вместо пиджачка куртка кожаная, как они там ее называют, ах да, косуха, во! И в глазах у нее линзы были, поскольку глаза, как янтарь. А у них ведь, у азиатов, золотых глаз не бывает, только темные, как угольки.