.
Первая разведывательная экспедиция 1416 г., руководить которой 22-летний принц поручил Гонсалу Велью, оказалась к тому же безрезультатной. Эту полную неудачу великого принца можно было бы обойти молчанием, если бы она не была его первым предприятием. Не успела экспедиция пройти незначительное расстояние за пределами уже известного берега Африки на широте Канарских островов, как повернула назад в Португалию, не добившись ни малейшего успеха и не сделав никаких географических открытий. Диогу Гомиш, правда, указывает на чисто научный характер этой первой экспедиции, задача которой была выяснить причину часто наблюдающегося сильного прилива на южном берегу. Однако, несомненно, что при этом преследовались и экономические цели. Гомиш сообщает, будто при этом плавании удалось достигнуть тех местностей, куда ездили карфагенские купцы, о немой торговле которых золотом рассказывает Геродот (см. т. III, гл. 146). Отсюда можно заключить, что экспедиция искала «Золотую реку» и достигла примерно устья Уэд-Дра. Автор не может согласиться с тем, будто во время первой пробной экспедиции ставилась цель обогнуть мыс Бохадор, как это полагает Юсуф Камаль[22] (см. гл. 166), и исследовать страны к югу от него. Если не расценивать эту экспедицию как первое учебное плавание португальских моряков по открытому океану, то мы вообще не поймем, зачем она была организована. Экспедиция была не чем иным, как пробной работой Генриха!
Чтобы получить правильное представление о первой и некоторых последующих экспедициях, организованных принцем, мы должны, разумеется, точнее ознакомиться с теми соображениями, которыми он руководствовался.
В многочисленных трудах, посвященных этому принцу и его деятельности[23], эти соображения иногда рассматривались, но освещались не совсем правильно. Некоторые исследователи изображали дело таким образом, будто принц с самого начала ставил перед собой цель отыскать морской путь в Индию, обогнув южную оконечность Африки. Так, Шульце говорит о «гениальном плане Генриха Мореплавателя следовать вдоль побережья Африки на юг, пока не будет достигнута оконечность этого континента»[24].
После счастливого открытия португальцами в 1498 г. морского пути в Индию такое представление систематически распространялось и внушалось всему миру. Португальская историография еще в дни короля Мануэла Великого (1495–1521)[25] придерживалась подобного толкования. Так, например, в одном источнике, а именно в королевской дарственной грамоте от 10 января 1502 г., данной Васко да Гаме, мы читаем: «Инфант дон Энрики, мой дядя, начал в 1433 г. с открытия страны Гвинеи