Трудно переоценить значение взятия Сеуты португальцами. Это была первая победа, позволившая христианам закрепиться в Северной Африке после того, как ее покорили приверженцы ислама. Не мудрено, что весть о взятии Сеуты была воспринята как звук фанфар, возвещавших, что христианский мир, по крайней мере в Западном Средиземноморье, готов подняться для ответного удара победоносно проникавшему повсюду исламу. Кроме того, завоевание Сеуты имело в высшей степени важное экономическое и политическое значение. Правда, к христианским купцам и морякам и до этого относились терпимо в северо-африканских гаванях. Но любая попытка завязать регулярные торговые сношения с глубинными районами Африки пресекалась мусульманскими султанами. Только отдельным христианам, которые, подобно Ансельму д'Изальгие (см. т. III, гл. 156), не помышляли о торговых делах, удавалось проникнуть в глубь этого материка.
Со взятием Сеуты положение существенно изменилось, особенно для Португалии, в истории которой дата 21 августа 1415 г. стала подлинным началом новой эпохи. Внешняя политика Португалии более полутора веков была направлена на захват Северо-Западной Африки. Португальцы и мавры с переменным успехом воевали друг с другом, пока поражение и смерть короля Себастьяна в битве при Алькасаре (4 августа 1578 г.) не положили бесславный конец португальской политике захватов. Но завоеванная Сеута была использована принцем Генрихом Мореплавателем как ключ к малоизвестным богатствам внутренних районов Африки и для раскрытия тайн этого еще неведомого мира.
Немецкий хронист португальских открытий XV в. Валентин Фердинанд писал в 1507 г.: «Инфант дон Генрих, сын короля Жуана I, решил после завоевания Сеуты исследовать берег в юго-западном направлении, потому что узнал от мавров, что за золотом они отправлялись на запад»[6].
С этой целью принц, по словам Барруша, сразу после взятия города начал собирать сведения о путях, ведущих через пустыню в Судан[7].
Снова, как это часто отмечалось в истории открытий (см. т. I, стр. 19), auri sacra fames [презренная жажда золота] привела к великим географическим подвигам. Эта жажда золота еще в 1346 г. увлекла в океан каталонца Феррера, сделавшего неудачную попытку найти «Золотую реку» (см. т. III, гл. 146). Но теперь к этому приступил более крупный деятель, который, чтобы отыскать легендарные страны дальней Африки, действовал медленно, по заранее продуманному плану. Для этого он вывел в открытое море свой слабо искушенный в мореплавании парод и сделал его вскоре одним из первых мореходных народов той эпохи.