Разве может кто-либо отрицать, что роль доместиков добавляет невыразимую красоту этой экстраординарной многодневке? Это нечто, переходящее в область нравственности, – ощущение, что командный дух и альтруизм могут сосуществовать с дарвинистским императивом, присутствующим в состязательности спорта. Люди, знакомые с этим вопросом, скажут, что я уж больно романтизирую его: ведь, в конце концов, многие доместики получают свою долю призовых, а некоторые исполнены амбиций когда-то стать участниками генеральной классификации, то есть пчелами-матками, окруженными шмелями. Однако, с моей точки зрения, это не должно перечеркивать символическую роль этих замечательных мужчин.
Только когда мы прошли около трети подъема на Пор-де-Балес, Айзель оставил передовую группу. По радио мы услышали, что он откатился назад, а через несколько мгновений показался в поле нашего зрения, по-прежнему налегая на педали, но уже без прошлого тягового усилия. Над ним нависал склон горы. Мне показалось, что ничто из виденного мной в спорте не было так прекрасно. Мы поравнялись с Айзелем, и он пожал плечами и улыбнулся. В этой его улыбке была и гордость, и какой-то вызов судьбе. Его мрачноватый юмор, который так важен для того, чтобы поддерживать душевное равновесие в любой команде на этой многодневке, снова был при нем. «Встретимся на финише, если только вы до него доберетесь!» – пошутил он.
Теперь дело было за Кириенко. Финальная часть этапа вниз с перевала Пор-де-Балес не представляет собой спуск в нормальном смысле этого слова, это падение с такой скоростью, что даже автомашинам трудно догнать велосипедистов. Максимально пригнувшись к рулю, чтобы снизить сопротивление воздуха, срезая углы поворотов с риском упасть, они вошли на последний сумасшедший спринт. Кириенко ехал хорошо, но ему не хватило до победы совсем чуть-чуть. Этап выиграл австралиец Майкл Роджерс, вторым был француз Томас Фёклер.
После гонки Айзель принял душ как награду. А затем еще нашел в себе силы шутить со своими товарищами. «Как еще у вас хватает сил для того, чтобы участвовать в таких марафонах?» – спросил я его. «В таких гонках нужно все время улыбаться, не то сойдешь с ума», – ответил он. Айзель и такие же доместики, как он, символизируют то ценное, что есть в «Тур де Франс».
Они доказывают, что слава, как бы важна она ни была, это еще не все. Они доказывают: существует честь в служении команде и благородство в совместных усилиях.