— Ага, — удовлетворённо и вместе с тем обозлённо кивнула собеседница. — Ты меня знаешь.
«Нашла, к чему придраться! Да её весь Институт знает!»
— Вы всему Институту известны, — спокойно повторила я озвученное Талиной. Сестрёнка зыркнула, но смолчала. Пауза затягивалась. Интересная история вырисовывается: похоже, Шадрина и сама не может понять, чего на меня взъелась.
Хотя нет, может: подобралась, как пантера перед прыжком. Нет, определённо она дочь своего батюшки! Яблочко от яблоньки…
— Сегодня мой отец приходил к тебе. Чего он хотел?
— Об этом вам лучше спросить у него.
— Он не говорит! — в глазах Шадрины полыхнула ярость. — Признавайся: он решил тебя удочерить? Дать приданое? Я породнюсь с безродной шавкой вроде тебя?
Н-да. Кажется, борьба за папенькину любовь лишает последних мозгов. Хорошо, что мне эта любовь даром не нужна, уж извини, Таль.
«Ничего, я понимаю».
— Почему я должна пропускать свидание с женихом? Отвечай!
«У неё было много парней, — затараторила Талина, — но в итоге состоялась помолвка со вторым сыном лорда-канцлера, он недавно закончил Королевский магический университет, но его наверняка пустят на поэтический вечер».
Ясно. Видать, экье Рамир всё же выкроил время и в своей неповторимой манере сообщил дочери о запрете посещать данное сомнительное мероприятие. Остальное для эрьи Шадрины выяснили обожалки. Бездна, я всё сильнее и сильнее начинаю не любить семейство Фелльвор…
— Говори, мерзавка!
Так. Это всё начинает мне очень сильно надоедать. Я, в конце концов, не благовоспитанная девица. По крайней мере, давным-давно перестала ею быть. И у меня был плохой день. Я голодна и тоже очень-очень зла. Кое-кому нужно начинать бояться.
— Эрья Шадрина, — голос мой по-прежнему казался болезненно безразличным, и это наверняка сейчас смотрелось насмешкой. Сестрица так точно посчитала это оскорблением, вон как глаза выблеснули! — Эрья Шадрина, будьте благоразумны. Если ваш батюшка не посчитал нужным сообщить вам о содержании нашего с ним разговора, разве могу это сделать я?
Само собой, после таких слов у бедной девочки улетучились даже остатки благоразумия — если, конечно, они у неё имелись. Обожалки ахнули, а сестрёнка выпрямилась во весь рост и прошипела:
— Да как ты смеешь?
— Как смеешь ты, дурная девчонка? — клянусь, в эту фразу я вложила весь свой богатый арсенал актёрского мастерства, в точности скопировав интонации экье Рамира. Шадрину аж передёрнуло, она отступила на шаг: — Нет, никакой роднёй мы не станем, от твоего приданого тоже ни крошки никто не отщипнёт, остальное — не твоя печаль. Всё, успокоилась? Дай пройти!