Если это мой последний бой, то его надо хотя бы свести вничью.
Лапы Душехвата проворачивались в животе, раздирая внутренности на части. Зелёная слюна, шипя и пузырясь, капала на лицо и шею, оставляя ожоги. Я хрипела и захлёбывалась кровью, но упорно продвигалась к сердцу врага. Где-то в глубине меня тоненький голосок вопил, что сейчас я предаю саму себя, и на миг мне почудилось, будто это Талина. Но нет, Таль никогда бы не сморозила подобную чушь. Очередные проделки Душехвата.
Ничего. Уже скоро.
Я пропустила миг, когда свет на мгновение померк — словно в зале задуло все лампы разом. Потом раздался чей-то пронзительный крик — кажется, женский, и огромная люстра, раскачиваясь на тяжёлой цепи, опустилась вниз и смела с меня врага. Он повис на острых крючьях, отлетел и ударился о стену, а рядом со мной на колени опустилась Шадрина.
— Вот, значит, как… — пробормотала она, затем требовательно спросила: — Ты жива? Слышишь меня?
Кровь пачкала ей подол платья, но она, кажется, не особо обращала на это внимание. Я моргнула и отвернулась туда, где Душехват, шипя и надсадно визжа, пытался вытащить из себя бронзовые шипы. А перед ним, плечом к плечу, встало двое, и оба были мне знакомы.
Чистый брат Отмич повелительно что-то крикнул на незнакомом мне языке — и тело Душехвата сковали сияющие цепи. Они явно причиняли демону боль, поскольку визг усилился. Я пригляделась: цепи были сработаны искусно, но вот прочность… В любое другое время Душехват бы их разорвал, не задумываясь. Кажется, он и вправду сильно потрёпан.
Могу собой гордиться.
Арейлас стоял неподвижно, лишь полы его ученической мантии трепетали на ветру. Вот только откуда здесь сквозняк? И почему тогда причёска настолько аккуратна — волосок к волоску?
Слёзы застилали мне глаза, а разум туманился от боли, поэтому ответ я нашла не сразу, а лишь когда Шадрина тихонько ахнула:
— Ветер мёртвых?
Ну ничего ж себе! В таком возрасте — и уже овладел заклинанием, позволяющим не поднимать безмозглые тела, но призывать души! Если бы я могла, то уважительно склонила бы голову. Наверное, хорошо, что боль не позволяет делать всякие глупости.
Арейлас тем временем развернулся и поглядел на Меч крови. Душехват оскалился:
— Тебе… его… не поднять, — слова вырывались из смрадной глотки с подвыванием и привизгиванием. Арейлас кивнул:
— Мне — нет, — негромко ответил он. — Это твоё оружие. Но что — или кто — есть ты?
Душехват хрипел — его горло обвила выблёскивающая в свете ламп цепь — и явно ничего не понимал. Я тоже.
Арейлас тихо провёл рукой по воздуху. Ветер рядом с ним усилился, хотя я по-прежнему ничего не ощущала. Зато некромант, кажется, даже пару раз покачнулся под его сильными порывами, однако выстоял и повелительно выкрикнул несколько слов. С пола поднялось туманное облачко, ещё одно вылетело из Душехвата, а третье — из моей собственной груди.