У бирешей (Хоффер) - страница 103
Он обернулся и бросил на меня вопросительный взгляд. Я слушал его вполуха, вместо этого я пытался подстроиться к ритму его слов, то ускоряя, то притормаживая ход тачки. Моя старая игра. Теперь, заметив, что он ждет от меня ответа, я усиленно пытался вспомнить, о чем он сейчас говорил.
«С вами что-то не то? — озабоченно спросил крестный. — Может, вам помочь везти тачку?»
Я покачал головой, хоть чувствовал, что предложение было искренним. Рак остановился.
«На меня вы спокойно можете положиться, — сказал он, понизив голос. — Сейчас я — ваш крестный. Я не отношу себя к бирешам, я к ним никогда не принадлежал. Отчего? Не знаю. Может быть, дело в Анне…» Он задумался. «Но дело не только в ней, — продолжал он. — Я — просто какой-то другой, “машкент”>25, как у нас говорится. Но я неплохо умею притворяться, — пояснил он. — Они этого не замечают. Все дело в том, что я научился не мозолить глаза. Знаете, как я всегда говорю? — спросил крестный. — “Не спорь с неизбежным! Поупражняйся лучше в том, чего можно избежать, — это не столь безнадежно”. Понимаете?»
Я покачал головой.
«Погодите, — прервал крестный свои объяснения и сделал мне знак рукой, — давайте-ка я возьму у вас тачку. Сегодня жарко. Мне это не мешает — совсем напротив! Без этой жары я, пожалуй, не смог бы жить, а если я вдобавок держу что-то в руках и чем-нибудь занят, мне это помогает сосредоточиться. А вам, возможно, удобнее будет слушать, если не нужно будет все время смотреть на дорогу. Давайте я возьму!»
«Ничего, я управлюсь», — сказал я, хотя на самом деле был бы рад, если бы он принял тачку и дал мне возможность перевести дух и оглядеться по сторонам.
«Как вам угодно!» — вежливо отвечал Рак, отвесив мне легкий поклон. Затем он продолжил свою речь: «То, чего нельзя избежать, произойдет все равно, как ни крути. Зато к тому, чего в принципе можно было бы избежать, вполне можно приспособиться. Лишь тогда, когда хорошенько научишься уживаться с тем, чего, пожалуй, можно было бы избежать, когда растворишься в нем без остатка, выучишь его наизусть, — вот тогда можно попробовать иногда избегать этого, эксперимента ради. Например, — крестный, похоже, попал на свою любимую тему, — мне больше всего на свете нравятся женщины с безукоризненной фигурой, а также — вкусно приготовленная еда, — он прищелкнул языком. — Как вы, наверное, уже сами убедились, у нас редко встретишь такую женщину, а вкусную еду и того реже. Но что же мне в таком случае прикажете делать — совсем не есть? Или вообще не ложиться в постель с женщиной? Ничего подобного. Напротив: я прямо-таки с усердием — хотя без большого удовольствия — позволяю своей жене себя насиловать, а потом поедаю все без разбору, как с голодного острова. Говоря другими словами: я предоставляю свободу действий тому, чего можно было бы избежать. Я ем неважнецкую пищу и плохо сплю. Хотя я предполагаю, что мог бы жить иначе, мне еще далеко до того, чтобы осуществить это на деле. Поэтому я и дальше делаю то же самое. Видите ли: мне сорок шесть лет. Возможно, мне предстоит прожить еще лет тридцать — мы в здешних краях живем долго. Отец мой дожил до восьмидесяти лет, дед — почти до девяноста. Допустим, я стал бы уже сегодня избегать чего-то. Но, может быть, именно это пока еще необходимо делать — потому что