может сочинять истории. Нет, этого он не умеет!»
Люмьер извлек из нагрудного кармана три листка бумаги, сложенные в несколько раз. Я развернул их. Текст на всех них был отбит на одной и той же пишущей машинке. На каждом листке карандашом крестный сделал какие-то пометки, которые я не мог разобрать, так как они были написаны готическим письмом. Под текстом, который я прочел первым, стояла подпись.
Его заголовок гласил:
Актуальность воспоминаний
«Он нажимает на рычаг, — говорилось в нем, — и с верхотуры опускаются кулисы. Шурша, подымается занавес. Актеры вытягиваются по стойке смирно. Входит певица-красавица, начинает свою чарующую песню. Все внимают ей в упоении. Сзади, из глубины сцены, вносят скованного цепями короля. Свет меркнет. Словами, исполненными тоски, умоляет прекрасная певица сохранить королю жизнь. Но, несмотря на то, жестокому властителю предстоит умереть. В зрительном зале — полная тишина. Другие кулисы медленно спускаются вниз за рядом софитов. Ангел смерти хлопает крыльями, стражники у склепа стоят вытянувшись. И это уже конец. Публика недоуменно хлопает.
Что же из этого следует? Зрители качают головами, поддергивают брюки. Чем бы теперь заняться? Возвращаться домой не хочется: еще только ранний вечер. Тем не менее зрительный зал наполовину опустел, и вот-вот начнут закрывать двери на ярусы. “А что, если спрятаться от капельдинера, улегшись на пол между рядами кресел?” — думает кто-то. Быть может, если дать немного денег уборщице, которую знаешь уже много лет, удастся ее уломать и спокойно скоротать здесь время до завтрашнего вечера? Завтрашний вечер! Завтра вечером дают то же представление. То же самое представление, тот же состав актеров. Погрузившись в подобные размышления, зритель продолжает стоять на месте, забыв разнять ладони после заключительных аплодисментов.
Тут срабатывает некая защелка; кто-то невидимый нажимает на рычаг.
Занавес с шуршанием подымается. Певица-красавица вспархивает из постели и начинает свою обворожительную песню. Песня чрезвычайно нравится слушателям. Это заметно по разрумянившимся лицам, по восторженным восклицаниям. Умирающий король, тяжко вздыхая, покоряется тяжкой участи. С потолка сцены медленно ниспускается ангел смерти. Певица прерывает свои томные жалобы. Входят стражники. Все сконфуженно вытягиваются по стойке смирно. И на том конец.
Зритель в недоумении аплодирует».
Рукопись из Цельдёмёлька
Я перевернул листок, чтобы проверить, не написано ли чего и на обратной стороне, но там было пусто. Поэтому я, не подымая взгляда, так как чувствовал, что крестный краем глаза за мной наблюдает, приступил к чтению второго листка.