— Все так серьезно…? Не пожалеешь ли ты потом о своем решении? Это все-таки немалые деньги.
— Нет, не пожалею. Деньги и нужны для того, чтобы иметь возможность помочь дорогим для тебя людям.
— Но ты ведь можешь больше никогда ее не увидеть…
— Да. Такое вполне возможно. Поэтому я и хочу помочь ей именно сейчас, пока у меня есть возможность воспользоваться вашим участием. Больше ведь мне в Японии обратиться не к кому, не посольских же просить…!
Японец молчит еще немного, потом кивает мне.
— Хорошо. Но никаких денег переводить не нужно. Пусть это будет моей ответной любезностью за твое искреннее участие в дальнейшей судьбе Вокмана. Замечания и предложения, которые ты высказал нашим инженерам, очень важны. Они высоко оценили твой вклад.
Я склоняю голову в знак благодарности. Что ж… это тоже неплохой вариант. Пусть такой будет цена за счастливую, спокойную жизнь Мизуки. Ну, а то, что она так и не узнает о том, что это мой подарок, неважно. Совсем неважно. Просто меня будет греть мысль, что я помог потрясающей женщине, о которой у меня на память остался старинный веер…
В отель я возвращаюсь в отличном расположении духа. Но стоит мне выйти из лифта и переступить порог нашего холла, как начинается кромешный ад…
Навстречу по коридору несется Григорий Давыдович, молча хватает меня за руку и затаскивает в номер …Веры! Там я вижу заплаканную Татьяну Геннадьевну, сидящую на диване в окружении чемоданов и сумок. Клаймич, как подкошенный, падает в кресло и жадно хватается за открытую бутылку минералки.
— Вера…
— Что с ней опять? — закатываю я в досаде глаза — испортила лицо японской косметикой? Сожгла волосы и стала лысой? Или бегала в нижнем белье по всему отелю?
На большее моей фантазии не хватает, и я замолкаю, вопросительно подняв бровь.
— Хуже… Она пропала.
— В смысле «пропала»? — оторопев, переспрашиваю я.
— Пошла в Салон красоты в главный корпус отеля и пропала. Ее нигде нет.
— А кто ее одну туда отпустил? — перевожу я взгляд на несостоявшуюся тещу — Татьяна Геннадьевна…?
Та вытирает платком заплаканные глаза и, виновато опустив голову, шепчет.
— Я в это время вещи в чемоданы складывала.
Ну да… барахло — оно, конечно гораздо важнее присмотра за дочерью! Я делаю глубокий вдох, пытаясь сосредоточится. Спокойно, Витя Селезнев, спокойно… Где эта мерзавка может быть? Неужели Трамп снова вернулся, и они с ним в его номере кувыркаются? Такую вероятность нельзя исключать.
— В Салон ходили?
— Да. Она там даже не появлялась — бледный, как полотно, Клаймич потирает грудь ладонью и морщится — Вить, все еще хуже. Татьяна обнаружила, что Вера забрала с собой спортивную сумку с вещами и документы.