— Я же концертный директор! — Клаймич устало прикрывает глаза — В армии не служил, спецслужбы раньше только в КДСе на правительственных концертах видел…
Молчу, давая ему высказаться о наболевшем.
— Это же ад какой-то кромешный… То меня в тюрьму сажают, то я схожу с ума, когда вас захватывают в Савое… Теперь ЦРУ с микрофоном и эти корейские террористы!
— Какие террористы?! — подскакиваю я в кресле.
— Виктор, я же не дурак — Клаймич поправляет галстук — Окна моего номера в Киото выходили в сторону бассейна. Я видел как ночью люди Вячеслава тела уносили…
— Мнда… — я чешу в затылке. Прокололись наши чекисты — А откуда знаете, что корейцы?
— Услышал случайно разговор Славы с Альдоной — Кламич поднимает на меня глаза — Вить, извини, но я подумываю уйти со студии.
— В каком смысле? — обалдеваю я.
— Вера была последней каплей. Мы же с ней если не дружили, то нормально общались. Я у ее родителей в гостях был, а она… Вчера утром до завтрака пришла ко мне в номер. Поговорить. Начала жаловаться на тебя, на коллектив. Потом ей стало плохо. Я побежал за Татьяной. Сегодня смотрю — паспорта нет! Выкрала!
Трамп красава! Всего за сутки умудрился сделать ей визу во французском посольстве. Вера тоже актриса! Я матерюсь про себя. Конец ей. Я не я буду, если… А что собственно, если?!
— Ну предала она нас — успокаивающе кладу я руку на плечо Клаймича — Не она первая, не она последняя. Григорий Давыдович, с этого корабля спрыгнуть не получится.
— Меня родственники в Израиль зовут — с заминкой произносит директор — Обещают хорошую должность в Израильском филармоническом оркестре…
— Езжайте! — пожимаю я плечами — Держать не буду. Только потом… Когда мы дадим первый концерт в Белом доме…
— Как в Белом доме? — открывает рот Клаймич.
— А вот так — подмигиваю я директору — Картер сам мне предложил…
У меня с коньяка слегка развязался язык, чувствую, что понесло. Как говорится, «кто не врет, тот спокойно живет».
— Потом жалеть будете, что так не вовремя бросили нас.
Клаймич обалдело смотрит на меня, вытирает лоб шелковым платком. Сигарета тлеет — вот-вот пальцы обожжет. В воздухе повисает мхатовская пауза.
— С Верой я решу вопрос — усиливаю я напор — Ответьте только: вы со мной?
— Куда ж я денусь с этой подводной лодки — наконец, отвечает мне директор фразой из моего же анекдота — конечно, я с тобой.
Когда я объявляю коллективу об «отпуске» Веры и ее неожиданном отлете в Париж, в холле на несколько секунд воцаряется тишина. В глазах людей изумление вперемешку с недоверием: «а что, так можно?!» Лишь Альдона тревожно смотрит на меня, понимая, что произошло нечто неординарное, и никакой демократией здесь не пахнет. Но я уверенно демонстрирую народу полное спокойствие и хорошее настроение, так что причин для беспокойства у коллектива вроде бы и нет.