Истребители тем временем выстроились эскортом, держась чуть ниже и следуя параллельным курсом с нашим ИЛом. Через прозрачный фонарь хорошо видны разрисованные орлами шлемы пилотов с опущенными затемненными светофильтрами. А у меня теперь тоже такой есть! Штатовцы, повисев еще немного под нами и покачав на прощание крыльями, резко ушли в стороны с красивым переворотом вниз. Опять понтанулись, черти американские! Вот никак они не могут без этого. Но приятно ведь, черт подери…!
По проходу к нам уже спешит один из пилотов. Остановившись рядом, зачитывает, волнуясь по бумажке.
— Виктор, командир американской эскадрильи вышел в эфир. Он прощается с вами и просил передать, что приглашение осталось в силе. За вами должок.
Фыркнув на беспримерное нахальство американских вояк, я сердечно благодарю пилота за любезно переданное сообщение. Ага… теперь еще осталось дождаться появления наших МиГов и залпа артиллерийских орудий с земли — тогда картина нашего прощания с Дальним Востоком станет совсем полной! Гришечкин, ау… ты где?!
* * *
Мерно гудели двигатели самолета, навевая сон, я из-под опущенных ресниц устало наблюдал, как стройная стюардесса медленно идет по проходу между креслами. Проходя мимо заснувшего Клаймича, она аккуратно поправила край его пледа. Потом дошла до выключателей и приглушила освещение в салоне. Это правильно… Лететь нам долго, очень долго — до самой Москвы. Умотались в этой Японии все так, что добравшись до своих кресел, никто уже чирикать не в силах, многие сразу же заснули. Мне, конечно, есть о чем подумать, например, об аналитической записке для Романова по итогам моих многочисленных контактов с японцами, или о предстоящих гастролях в США и Италии. Но глаза слипаются, и я тоже проваливаюсь в сон …
…Хорошо выспавшись за время долгого полета, я наконец-то успокоился и пришел в себя. Понятно, за Верку нам с Клаймичем шею намылят, но зато на родной земле не нужно будет каждую минуту оглядываться и ждать подлянку. Дома все проще, там и стены помогают. Настроение мое улучшилось, я подобрел и на выходе из самолета даже извинился перед стюартом, попавшим мне под горячую руку. Тот в ответ проявил любезность и снес по трапу переноску с Хатико, чтобы я мог держаться одной рукой за поручень и не навернулся на крутых ступенях.
Паспортный контроль в Международном терминале Шереметьево мы проходим быстро, теперь нужно получить свой чемодан. Сам терминал, досрочно сданный к Олимпиаде на полгода раньше, чем в моей реальности, впечатляет. Все по-европейски солидно, кругом металл и пластик, даже запахи здесь заграничные. Пока я глазею по сторонам, направляясь по коридору в зал выдачи багажа, меня вдруг перехватывают и ловко затаскивают в дверь служебного помещения.