Все ли его эпизоды мне известны? Черт, ведь у меня еще могут быть на этой планете другие любимые, я могу написать другие книги, гладить других кошек. Паук это подтверждает: он залезает мне в ухо и там принимается отвратительно гудеть.
Дело, наверное, в моей врожденной нерешительности, но всякое желание умереть у меня прошло. Я извиваюсь и пытаюсь развязать узел. Поздновато спохватился, но в кои-то веки мне везет: из меня неважный мастер, поэтому лампу я подвесил тяп-ляп. Выскакивает болт, и я падаю. Следом за мной с потолка падает прямиком мне на затылок лампа и набивает мне болезненный синяк.
Ой!
Так или иначе, я остался жив. Этот опыт – действенная прививка от самоубийства. Сначала место укола – в моем случае это шея и затылок – сильно болит, но потом я говорю себе, что покончить с собой – худшая неблагодарность, признание своей неспособности найти применение этому великому дару по имени жизнь.
К тому же я чувствую ответственность перед своим детищем – книгой. Она издана, теперь надо ее защищать, презентовать, толковать.
Первое интервью берет у меня журналист, принимающий меня за специалиста по крысам, автора научно-популярного труда. Изредка меня приглашают на радио и на телевидение. Собеседники ограничились разглядыванием переплета моей книги, поэтому просят кратко пересказать ее содержание. Меня упрекают за невнятное изображение на суперобложке. Можно подумать, что это я его выбрал… Считаные статьи, где моя книга действительно обсуждается, появляются не в литературной рубрике, а в разделах «животные» и «наука». Один журналист вообще назвал меня старым американским ученым.
Никто не разглядел моего главного посыла: рассказать о людях, описывая поведение общественных животных. Я страшно разочарован. В тех редких случаях, когда мне предоставляют слово, задаются вопросы, не позволяющие мне толком объясниться. Меня спрашивают: «Какова продолжительность жизни крысы?», «Сколько крысят в одном помете?» и даже «Как эффективно вывести крыс?».
Мне бы так хотелось хотя бы разок подискутировать с философами, социологами, политологами, обсудить стандартные распределения ролей, трудности выхода из отношений по стандарту «эксплуататоры-эксплуатируемые-независимые-козлы отпущения»! Но единственный собеседник, которого предлагает мне одна из радиостанций, – специалист по инсектицидам, любезно перечисляющий химикаты из арсенала средств уничтожения моих героев! Какие здесь возможны дебаты? Остается надеяться только на чудо «сарафанного радио». Я больше ничего не могу предпринять в поддержку своей книги. Моя задача выполнена. Теперь нужно освободить голову. Как? При помощи телевизора, выпусков новостей.