Остаются жертвы дорожных аварий. Мы подобны стервятникам, пожирателям душ.
Бывает, залезет блуждающая душа в тело такого пострадавшего в аварии, а он возьмет и умрет через несколько минут в больнице. Не повезло!
Одним словом, требуется тело в хорошем состоянии и пустое, то есть временно оставленное здравомыслящим хозяином. Пойди найди такое!
Пока не нашел, остается одно – слоняться без дела. Чтобы хотя бы немного отвлечься от моего невеселого положения, я совершаю облет медиумов, слышащих наши голоса. Начинаю с Улисса Пападопулоса – и кого же я у него встречаю? Саму Венеру! Венеру Шеридан, идола моей юности. Она хочет, чтобы грек своими ухищрениями помог ей повстречаться с ее ангелом-хранителем. Гениально. Я уже здесь.
Уступив настояниям издателя, я отправлюсь на Парижский книжный салон, поучаствовать в церемонии раздачи автографов. Салон превратился в большую ежегодную ярмарку, место встречи авторов друг с другом и с читателями.
Толпа еле движется, но я мало кого интересую. Я разглядываю потолок и чувствую, что зря трачу драгоценное время, которое мог бы использовать для работы над очередной книгой.
После «Крыс» я написал много чего еще. Одну книгу про рай, одну про путешествие к центру Земли, одну про людей, умеющих использовать неведомые возможности мозга. Ни одна из них не получила успеха во Франции, разве что слухи по «сарафанному радио» вызвали кое-какие продажи изданий в карманном формате. Но издатель сохраняет веру в меня, потому что в России читатель принимает мои книги на ура.
Я жду. Подбегает стайка детей, один спрашивает, знаменитость ли я. Я отвечаю, что нет, тем не менее другой сует мне листок, чтобы я расписался.
– Его еще не знают, но вдруг когда-нибудь узнают? – объясняет он приятелю.
Зеваки принимают меня за продавца книг и спрашивают произведения других авторов. Одна дама осведомляется, как пройти в туалет. Я устал переминаться с ноги на ногу. Сотрудница выставки усаживает в кресло Огюста Мериньяка. Мы с ним ровесники, но выглядим по-разному. На нем твидовый пиджак, шелковый платок, он еще внушительней, чем по телевизору. Стоило ему сесть, как сбежалась толпа жаждущих взять у него автограф.
Я в отчаянии высматриваю «своего читателя» – так рыбак ждет поклевки, забыв насадить наживку, и зло косится на соседа, надергавшего уже полное ведро рыбы. Вокруг Мериньяка так толкутся, что он, не желая отвлекаться на приветствия, напяливает наушники от плеера и не глядя чиркает в подсовываемых ему книжках.
Большая часть его обожателей – почему-то девушки. Некоторые смущенно кладут ему на стол свои визитные карточки с номером телефона. На таких он поглядывает, определяя наиболее достойных его внимания.