Когда я приезжаю в следующий раз, Анаис знакомит меня со своими родителями. У них внушительная квартира: картины мастеров на стенах, старинная обстановка, ценные безделушки. Никогда еще не видел такой выставки роскоши. Отец и мать у нее дантисты, сразу видно, дела у них идут хорошо. Анаис тоже хочется выучиться на зубного врача. Только ее младший брат еще не определился со своей будущностью. Он говорит, что хочет стать программистом, но я удивлюсь, если он не передумает. Разве что заделается программистом, пишущим программы для стоматологических кабинетов.
Все семейство сверкает белоснежными зубами. За ужином отец семейства спрашивает меня, чем я собираюсь заняться в жизни. Хочу стать писателем, говорю я.
– Писателем?… Почему бы не выбрать профессию… понормальнее?
Я отвечаю, что писательство – моя страсть, лучше меньше зарабатывать, занимаясь делом, которое меня развлекает. Но отцу Анаис не смешно, самой Анаис тоже.
После ужина ее отец расспрашивает меня о занятиях родителей. Книжная торговля. Папаша Анаис качает головой и перечисляет своих любимых писателей: Селин, Маргерит Дюрас… Я признаюсь, что проглядывал произведения Дюрас и Селина и счел их скучноватыми.
Здесь мне следовало бы обратить внимание на нахмуренный лоб мамаши. Анаис подает мне знаки, но они остаются незамеченными.
Ее отец спрашивает, какую литературу предпочитаю я. Услышав «По» и «Кафка», он ахает и говорит «понятно». Мне бы заткнуться, но я зачем-то разглагольствую о чудесах фэнтези, детектива и научной фантастики.
Он сознается, что никогда не заглядывал в книги такого свойства. Тут уж я чувствую, что что-то пошло не так, и, стремясь продемонстрировать покладистость, заключаю:
– Собственно, книги бывают только двух сортов: хорошие и плохие.
Все молчат, глядя в свои тарелки.
Мамаша, взмахнув юбкой, встает и идет за десертом.
Потом папаша, слышавший от дочери, что я хороший шахматист, настаивает, чтобы мы с ним сыграли партию, скромно называя себя «воскресным игроком».
Я ставлю ему детский мат в четыре хода, которому научился у Мартин. Отыгрываться он не желает.
После того вечера мы с Анаис стали реже видеться. Она признается, что отец не представляет ее замужем за «бродячим акробатом».
Конец идиллии.
Я разглядываю фотографии Анаис. На каждой она смеется. Все просто: моей ошибкой было согласиться на знакомство с ее родителями.
Чтобы отвлечься от человеческих горестей, я погружаюсь в сочинительство и силюсь понять, о чем может думать в повседневной жизни крыса.