В курене Боняка, или если быть точным Боняккана, полторы тысячи воинов. Общее число людей переваливает за шесть тысяч. И это при том, что каждая половецкая женщина и девушка умеет пользовать лук. Серьезная сила. Но на стороне Михаила были внезапность и огневая мощь…
Реку окутала предрассветная дымка. Солнечный диск уже показался на восходе, но на то, чтобы разогнать ее потребуется не менее получаса, которых у пограничников не было. Половецкий лагерь просыпался. Живущие скотом, должны обихаживать животных, а иначе никак. Причем делать это следует спозаранку.
В сыром воздухе звук боевой трубы прозвучал особенно громко, предвещая беду. И тут же грохнул слитный залп из шестнадцати пушек. В небесах послышался нарастающий и грозный свистящий шелест накатывающей тучи оперенной смерти.
– Целься! – сразу же после орудийного залпа послышалась команда полусотника. – Бей!
Андрей спустил тетиву, посылая оперенную смерть по крутой траектории куда-то в белесое покрывало предрассветной дымки. В кого попадет его стрела, он понятия не имел. Вскоре послышались болезненные вскрики, стенания, гневные и испуганные выкрики, женские завывания полные боли и горя.
Массированный обстрел по площадям дело такое. Никогда не угадаешь в кого прилетит стрела, в воина, старика, женщину или ребенка. Парня успокаивало только одно. Была надежда, что именно его стрела попадет либо в воина, либо не попадет ни в кого. Узнать же это доподлинно ему не суждено. И орудия, и ополченцы, и их полусотня, которую уже не стали пересаживать на лошадей, пользовали безликие стрелы из арсенала.
Четыре артиллерийских корабля вели огонь от левого берега, чтобы не оказаться под ударом половцев. Шестнадцать же судов с пехотой двинулись к правому. Все это время они пускали стрелы одну за другой. Посылали их в белый свет, как в копейку и что там с результатом совершенно непонятно. Потому как над рекой Волчьей стоит один разноголосый ор, переходящий в нескончаемый разъяренный гул.
Наконец суда ткнулись в прибрежный песок, и пехота начала десантироваться. Их полусотня управилась куда быстрее остальных. Да оно и понятно. Они сейчас проходят срочную службу и гоняют их, что говорится, в хвост и в гриву. Ополченцев же собирают на учебу лишь время от времени, чтобы совсем уж не позабыли воинскую науку. Опять же, нормальный курс боевой подготовки прошла только молодежь, взрослые же подобной выучки не имели. Но все одно, в сравнении с княжеским ополчением выглядели более чем достойно.
Пехота успела сойти на берег и выстроиться в четыре линии, когда из предрассветной дымки появились разъяренные кочевники, бросившиеся защищать свои жилища. Многие полуголые, с мечом и щитом наперевес. Ошалелые, все еще не осознающие, что собственно говоря происходит, они были полны решимости покарать тех, кто посмел убить и ранить их близких.