Наконец лава приблизилась уже вплотную. По всадникам начали бить лучники русичей. И тут уж плотность куда как выше, а потому и потери существенней. Правда и противник не отмалчивается, посылая перед собой длинные стрелы. Появились первые потери и среди обороняющихся.
Михаилу со своей наблюдательной вышки видно, что потери среди пограничников куда меньше, чем среди княжеского войска. Что в общем-то и не удивительно. Не учили толком ополчение, вот и весь сказ. Дружина же стоит позади рядов пехоты. Впрочем не в седлах сбивать стену щитов. Да и не в полном составе она тут. Разве только продемонстрировать свое присутствие.
Пропела труба командира артиллерии, и грохнул слитный залп, с визгом картечи. Вот это уже было по-настоящему страшно. Первые ряды атакующей конницы смешались, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Следующие за ними натолкнулись на павших, и на какое-то время там возникла куча-мала. Артиллеристы вынули упоры станин лафетов из специальных углублений и свели их вместе. Как результат пушки откатились назад, уйдя за первые ряды пехоты. Дальше расчеты втянули их сами.
Перед строем же пехоты появились огнеметчики. Когда конная масса все же преодолела завал из павших товарищей и лошадей, ее встретила другая напасть, в виде струй жидкого огня который казалось проникал сквозь малейшую щель добираясь до кожи. Крики полные ярости и боли, брань, топот тысяч копыт, ржание и рев. Все это смешалось в невообразимую какофонию.
Казалось бы, после такого враг должен был отвернуть. Но половцы и не подумали отступать. Они продолжали наседать, пока наконец не добрались до ощетинившейся копьями пехоты. Вот только к этому моменту их атакующий порыв уже изрядно затормозился, и удар вышел каким-то вялым и беззубым. Да и не удар, а так, всего лишь толчок, который русичи выдержали без труда.
Картина перед пограничниками несколько отличалась. Михаил отправил всех огнеметчиков поддержать княжескую пехоту. Правда, от этого атакующим их легче не стало. Множество волчьих ям, внесли ничуть не меньшую сумятицу в ряды атакующих. А тут еще и непрекращающийся обстрел лучников и арбалетчиков. Когда же казалось полоса ловушек была пройдена, перед половцами вдруг выросли поднятые рогатки.
Передние ряды останавливались, так как лошади категорически не желали бросаться на частокол заостренных кольев. Последующие, по обыкновению, напирали на них, толкая на возникшее препятствие. И опять ржание, крики, надсадная брань, бессильные угрозы, бесконечное треньканье тетив луков и хлопков арбалетов, короткий посвист стрел.