— Что, на одну ночь — и брак?! — поражается моя спутница.
— Вот не буду обманывать, в подробности не вникал. Кажется, именно так.
Я правда не силён в шиитских масхабах Ирана. Тем более что там, где говорят на forsii kobuli и forsii tojiki, узаконенной проституции по таким правилам и нет, хотя язык в принципе тот же. Во всяком случае, лично я аналогов брака на ночь не встречал.
— А что будет, если она даст тебе доступ к своему телу без этого временного брака? — кажется, тема зацепила Асем.
— Вот не знаю, — легкомысленно пожимаю плечами, замедляя ход.
По крайней мере, стараюсь, чтобы моё пожатие плечами выглядело легкомысленным.
— Там есть очень большие наказания за распутство, по крайней мере, написанные в законах. За мужеложство вообще казнят без разговоров. Ну, если говорить о законе, а так-то в жизни я не знаю. — Делаю вид, что поправляю шнуровку на ботинке. — Ты заметила, что в проходе к Харту пусто? Обычно хотя бы одна-две двери там открыты.
— Да. Кажется, нам пора начинать нервничать, — спокойно говорит Асем, присаживаясь на корточки рядом со мной. — Я только сейчас поняла, что мне не нравится. Запахов оттуда вообще нет.
— Подробнее?
— Такое ощущение, что магическим амулетом нейтрализовали все запахи оттуда.
— Кто-то, знающий об особенностях орков?
— Да. Я слышала о таких амулетах. Помолчи, дай послушаю…
В своём интересном одеянии, ещё и с закрытым лицом и с падающими на ладони просторными рукавами, её можно принять и за человека, и за женщину родственного народа орквудов.
И Хе, и Асем говорят, что в такой одежде нет ничего необычного в соседних землях, потому они вроде как не сильно выделяются. На базаре, во всяком случае.
— Можешь доставать своё весло, — спокойно говорит она. — Там кто-то есть.
Удивительно, но рядом с Вадимом она почему-то совсем не боялась. Даже сейчас, когда проход к гоблину (за очередной партией амулетов) оказался перекрыт неизвестно кем, хотя и понятно, с какой целью.
К счастью, человек носил явно гномьей работы ботинки, весьма добротно сделанные и с очень сложной системой завязок. Такую обувь, как говорил сам Вадим, при желании можно было абсолютно достоверно перешнуровывать хоть и четверть часа подряд, не вызывая ничьих подозрений.
Чем он сейчас и занялся, попутно выясняя обстановку через неё.
— Знаешь, очень хочу понять, кто там, тем более что это и в моих интересах. — Уверенно сказала орчанка ещё через десять ударов сердца. — Но как отрезано. Запахов точно нет, тихо переговаривались между собой трое. Сейчас молчат. Сколько разумных дышат, отсюда тоже не разберу.