Не с пятой и даже не с двадцать пятой попытки вышло направить энергию так, чтобы материал принял на себя необходимые свойства. Пока появился приемлемый результат, рядом со мной скопилась небольшая горка испорченных заготовок.
Однако в конечном итоге все получилось. То, что описывал алхимик в своей старой рукописи, теперь лежало в моих руках.
Походила эта штука на пористую субстанцию, не поролон, но что-то близкое к этому термину. Губка, сотворенная при помощи магии из куска обычного дерева.
– И что теперь? – единственный за исключением парочки часовых еще не ложившийся спать боцман сидел с другой стороны костра.
– Теперь надо заново нагревать смесь, – я кивнул на остывший котелок, давно снятый с огня.
Секач без лишних слов водрузил емкость обратно над пламенем. Снимал он его по моей просьбе, когда стало понятно, что быстро не справиться, а жидкость может вся выкипеть.
– Крышку открываем наполовину, кладем это сюда, – губка заняла место в просвете приоткрытого котелка. – И ждем, пока она напитается парами.
Смесь из яда скорпиона, морской воды, вина и скальной крошки забулькала далеко не сразу. А когда все же забулькала, я едва не спал сидя. Глаза закрывались сами, тело то и дело заваливалось назад, оставаться в сознании становилось все труднее. Слишком сильно устал. Вымотался.
– Вроде цвет меняет, – заметил боцман.
Пар из бурлящей жидкости в котелке поднимался, впитываясь в преобразованную древесину.
– Так и должно быть, – я сверился с записями в книге. – Сначала желтый, потом коричневый, потом зеленовато-синий.
– А потом? – с неподдельным интересом спросил Секач.
– Потом надо ее остудить и положить больному на лицо, так, чтобы закрывала нос и рот. Написано: дыхание через эту штуку нейтрализует яд. Правда уточняется, что средство универсальное и гарантии на излечение нет.
– То есть он может умереть? – Боцман кивнул на Торка.
Я пожал плечами.
– Видимо да.
Мы дружно дождались окончания череды смены окраса губки. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно. Амбал с внешностью головореза-пирата и тщедушный пацан в потрепанной одежде обедневшего аристократа вместе склонились над бурлящим котелком.
– Пора.
Я двумя палочками осторожно подцепил пористую пластинку, сменившую цвет на нужный, помахал ею в воздухе, остужая, и медленно положил на лицо бессознательного Торка.
Оставалось ждать. Ничего больше пока сделать нельзя.
– Ложитесь спать, твое магичество, – сказал боцман. – Я покараулю.
Я слабо кивнул и с удовольствием рухнул в объятия Морфея.