– Дорога до Последнего Причала стоит два гроша. Жратву или свою бери, или будешь покупать у нас. Ни брагу, ни пиво с собой не брать. За драку наказание одно – прочь с плота, и повезёт, если во время захода в порт. Отплываем завтра перед рассветом.
Велион кивнул, сунул монеты в волосатую ладонь дровосека (или сплавщика?) и отправился к ближайшим прилавкам с едой.
***
– И куда его понесло, как ты думаешь? – спросил тот, кто уже почти год назывался Кронле.
Он сидел, прислонившись спиной к куче мусора, в которой, не обращая на него никакого внимания, рылась пара бродячих собак. Несколько свежих шрамов на его лице кровоточили, а правая рука висела хлыстом. Это тело уже не выдерживало его присутствия, и, кажется, его дни здесь уже сочтены.
Одна из собак замерла, из её пасти потекла кровавая слюна.
«В Имп. Я думаю, его понесло в Имп. А тебя так и тянет на помойку».
– Зачем? Что там делать?
Собака заскулила и неуклюже села, из её пасти потекла уже не слюна, а кровь.
«Лезть в самую жопу, что же ещё».
– Поэтому он тебе и приглянулся, да?
«Поэтому он нам так нужен. Если он и такие, как он, не будут лезть в самую жопу, у нас ничего не выйдет».
– О, ну это всё меняет. Они лезут во всякую жопу, а мы потом забираем нужные нам вещи. Вот только где Рука? Куда она подевалась?
«Мы не знаем. У него её точно нет».
– Вот именно. Так и получается: мы обосрались в Бергатте, а сейчас он идёт в Имп и там, скорее всего, сдохнет, а мы останемся ни с чем. К тому же, Импе нет ничего полезного для нашего дела.
«А ты сможешь его остановить?»
Существо в теле Кронле помолчало, прикидывая расстояние. Куча мусора, у которой он присел отдохнуть, находилась на окраине Айнса, а это больше двадцати миль до того речного порта, где могильщик снимал место на плоту.
– Нет.
Собака клацнула зубами, не обращая внимания на болтающийся язык. Кровь хлынула с новой силой.
«Тогда займись делом. Он выживет».
– Дело, дело… – проворчал тот, кто назывался Кронле. – Можно мне уже спокойно сдохнуть и вернуться назад?
Собака не ответила, она уже лежала на боку, не подавая никаких признаков жизни. Под тощим телом растекалась лужа крови.
– Везёт же кому-то. Тогда пойду. Но, пожалуй, сначала ещё немного отдохну.
Тот, кто уже почти год назывался Кронле, закрыл глаза, и никто не смог бы отличить его от трупа.