Кайвена вчера освистали и закидали помоями – местным плевать было на Единого, могильщиков и вообще всё, кроме рыбы, строительного леса и выпивки. Может, поэтому на нём сегодня лица нет?
Это заметил не один Грест. Велион поравнялся с молодым жрецом и легонько ткнул его в плечо.
– Что, хреново?
– Угу, – промычал тот. – Трясёт… и голова… кружится…
– Да, парень, я слышал о подобном. Так бывает, когда долго не ходишь на могильники. Когда ты последний раз надевал перчатки?
– Весной. В апреле я пришёл в храм Единого и покаялся.
– Ты долго продержался. Но дальше, поверь мне, тебе будет только хуже. Пока что у тебя кружится голова, ты чувствуешь сильную тошноту, настроение меняется каждые четверть часа, но больше всего тебя донимают приступы необъяснимого ужаса перед всем окружающим. Но ты пока не начал грызть костяшки пальцев, так что, пожалуй, пару месяцев у тебя ещё есть.
– Я излечился… – пробормотал молодой жрец, но даже Грест не поверил ему. – Я выбросил свои перчатки в выгребную яму, я молился. Проклятие больше не властно надо мной.
– Брехня. Ты протянул долго, дольше, чем многие, но тебя ждёт такой же конец, как и других идиотов, которые пытались выбросить свои перчатки. Ты начнёшь грызть свои ладони, до крови, до самого мяса, а потом тебя обуяет безумие, и ты бросишься в ближайший могильник, где без перчаток сдохнешь. Это проклятие богов, Кайвен, и ты – его жертва. Единый здесь не поможет.
– Что-то я не понимаю, откуда у тебя, друг Велион, такие познания… – начал было говорить Венле, останавливаясь, но короткий кривой клинок, вонзившийся ему под кадык, заткнул жреца Единого навсегда.
Жрец выпучил глаза, непонимающе глядя на антиквара, его руки вцепились в горло, пытаясь зажать рану. Велион же будто сбросил маску. Его лицо, раньше спокойное, даже умиротворённое, исказилось, выдавая его настоящие чувства – ненависть и злобу.
Грест, на несколько секунд замерший от неожиданности, охнул и отскочил назад, но взбесившийся Велион был занят Кайвеном. Он сбил молодого жреца с ног и пнул его в солнечное сплетение.
– Мразь, – прошипел торговец антиквариатом. – Гнида мелкая.
Нет. Не торговец. Могильщик. Грест понял это так же отчётливо, как и то, что он будет следующим. Но тело, скованное страхом, практически не слушалось его. Воришка пятился назад, пока не наткнулся на корень, торчащий из-под земли, и не упал. Заворожённо он смотрел, как могильщик нависает над Кайвеном, раскручивая в руках моток верёвки.
– Хрен с ним, это жрец, – говорил Велион, и его голос больше напоминал шипение змеи, – ему запудрили мозги. Но ты. Ты! Ты же могильщик. Бым им, по крайней мере. Возможно, встреть я тебя с год назад, мы вместе пошли бы грабить мёртвый город. И, случись что с тобой, я бы вытащил тебя к людям, несмотря ни на что. Рисковал бы жизнью ради тебя. Возможно, даже перерезал бы кому-нибудь глотку. Но ты, очевидно, бросил бы меня, как бросил всех наших братьев.