Такой ответ не удовлетворял Валлая. У него были вопросы, и много. И не совсем ясно в такой ситуации, его это ума дело или нет. «Гнев Низвергнутого», о котором он впервые слышал, делишки магов и жрецов, странные болезни – всё это материи, слишком высокие для него. Но, в конце концов, кто гарантирует, что назавтра он не проснётся на тюфяке, мокром от пота?
И всё-таки он не стал ничего спрашивать: маг вряд ли захочет отвечать на его вопросы.
– Думаю, да.
– Хорошо. И… передай ему… Капитул приказал нам… абстрагироваться от происходящего в Новом Бергатте. Это значит…
– Я знаю, что такое «абстрагироваться».
– Это хорошо. Тогда ступай, человече.
За Валлаем не слишком-то гостеприимно захлопнули дверь, едва он переступил порог. Зато лошадей отвели на конюшню, где хотя бы напоили. Сбрую снимать, к счастью, не стали – понимали, что гость надолго не задержится.
– Спасибо, – сказал рубака неизвестному благодетелю сквозь шарф и вскочил на свежего скакуна.
Всю обратную дорогу он слушал топот копыт, тяжёлое дыхание лошадей и утробное урчание собственного живота. Уже ближе к Новому Бергатту задул ветер, принёсший снегопад, и Валлай понадеялся, что зараза улетит вместе с метелью дальше на запад.
Как и предполагал, к храму Единого вернулся уже затемно. Ветер стих, да и в городе царила напряжённая тревожная тишина. Валлай, несмотря на темноту, разглядел на усыпанной свежим снегом прихрамовой площади пятна крови, которые придавали вечерней тишине замогильные нотки. Чувствуя недоброе, рубака постучал в двери. Открыл жрец с красными глазами, утирающий рот окровавленной тряпочкой.
Храм способен был вместить от силы две сотни прихожан да два с половиной десятка послушников и жрецов. Сейчас здесь находились не больше семи десятков человек, но в помещениях всё равно стало слишком тесно. Потому что люди, по большей части старичьё, лежали на наспех уложенных на пол циновках, рядом с которыми стояли миски с водой и супом. Почти никто не разговаривал, лишь иногда слышались тяжёлые вздохи и обречённые всхлипывания больных.
– Где Настоятель? – спросил Валлай жреца.
– У себя. Проводить?
– Я знаю, где его келья.
Наёмный убийца миновал ряды больных, вышел в едва освещённый дугообразный коридор. Те служители Единого, что не ухаживали за больными, сидели по кельям. Вероятно, пытались хоть сколько-то отдохнуть и отоспаться перед своей очередью. Дверь Настоятеля тоже оказалась закрыта, и Валлай постучал в неё трижды.
– Заходи, – раздался приглушённый голос.
Настоятель сидел на лежаке, забравшись на него с ногами, как ребёнок, и читал толстую книгу, автор которой поленился – или не захотел – ни написать, ни вытеснить на обложке ни названия, ни даже собственного имени.