В один день, а прошло уже больше двух недель, Батхало решился — он открыл дверь в тот самый коридор, о котором говорили девушки и шел очень долго. Обычный человек, возможно, был бы напуган перспективой навсегда потеряться, Батхало же давно ко всему привык. До указанного помещения, как выяснилось, было не менее двух часов пути. Наконец, он пришел в зал и уселся в кресло и так сидел довольно долго — кругом было очень много необыкновенных пультов, дисплеев, других кресел, а по ту сторону не наблюдалось признаков жизни, пустота напоминала живое существо.
Тут уж он решил поиграть кнопками, а имелись тут и большие тумблера, целые наборы, клавиатуры, включая и массивные галетные переключатели. Действия цыгана приводили к тому, что то загорались, то гасли какие-то лампы, вспыхивали экраны — но, ничего толкового не было.
А в какой-то момент, подняв голову, Батхало увидел перед собой одну пару глаз, внимательно наблюдающую за ним. Это был парень в строгом костюме, худощавый и светловолосый, на вид — лет тридцати. Строгость подчеркивал стильный офисный галстук. Парень улыбнулся — Батхало улыбнулся в ответ.
— Рад вас видеть, — сказал парень очень интеллигентно, очень аккуратно.
Батхало как-то автоматически возгордился, ведь так принято было — если перед тобой заискивают, значит, ты — хозяин момента. Какой хозяин у цыгана? Вольный ветер, да темная судьба, а уж гордости ему не занимать было. Если с цыганом говорить чрезвычайно вежливо, то он может понять это на свой лад и достать сигареты. Вы спросите, откуда ж табак, если шли цыгане через бесконечность столько времени? Все дело в тех самых аппаратах в фойе. Хороший был табак, крепкий и качественный.
— Значит, вы решили поступить к нам на службу? — спросил парень.
— Да, да, — ответил Батхало, — закурю, да?
— Курите.
— Я много, что умею, да много и вспоминать надо. Если, послушай, надо коня украсть, то я вспомню. Мы ж все шли, некоторые думали, что уже конец света давно прошел, а мы не никак не придем. А я уже почти все вспомнил. Я ковать могу. Пахать? Нет, пахать не пахал, но знаю, как пахать. Я и колесо сделать могу.
— А, вы про это, — сказал парень, — если будете работать, то я пришлю договор.
— Меня только оплата интересует, — сказал Батхало, — да, хотя, еще больше интересует — придем ли мы куда-нибудь? Я, если честно, только пытаюсь представить, как она, жизнь, выглядит? Как будто было ее мало, а все остальное время — один только туман. Как поймал он нас, так и не выпускает — а ведь до этого встретил я одного боярина, а тот спрашивает — а правда, что у цыгана душа сразу же подо дьяволом, и что молись, что не молись, а потому, если взять какую вещь от цыгана, то на ней можно сразу наговор сделать. Я тогда голову почесал и думаю — о чем он таком говорит? Он в господах ходит, а я кто такой? Это ведь у женщин надо спрашивать, они знают ворожбу, а что мужик?