* * *
«А долго нам еще идти?» – один из самых часто задаваемых вопросов в моей жизни. По-видимому, это одна из первых фраз, которую я научился говорить в далеком детстве. Папа с мамой брали меня в пешие походы, как только я начал ходить. Обычно я плелся позади и время от времени задавал им этот вопрос. Я карабкался на крутой холм, а отец, стоя наверху, подбадривал меня: «Давай, молодец!» А стоило мне оказаться на вершине, он поворачивался и продолжал идти. Мои дети переняли традицию задавать этот вопрос. Как некогда и я, они проходят небольшое расстояние молча, а потом останавливаются и спрашивают. Затем продолжают идти, а потом опять его задают.
Слишком много думать о цели пути и слишком часто спрашивать об этом – неправильно. Я был счастлив в походах с родителями. И когда слышал папино «Давай, молодец!» И когда мама делилась со мной апельсином. Я был счастлив до того момента, пока не начинал спрашивать, долго ли еще идти.
Подобно летящей стреле философа Зенона – стреле, которая никогда не достигает цели, поскольку, выпущенная из лука, в каждый отдельный момент времени неподвижна, я утрачиваю шанс достичь конечной цели, как только начинаю слишком много думать о ней. Мне никогда не добраться до этой горы.
* * *
Нагарджуна, первый философ буддизма Махаяны, чье имя нам известно, тоже верил, что времени, вернее, трех времен (trikãla), не существует; это всего лишь мистификация. То, что прошло, уже закончилось; то, что пока не прошло, еще не началось; а то, что происходит сейчас, состоит из бесконечно малых промежутков между уже пройденным и еще не пройденным, а значит, настоящего тоже не существует. И Нагарджуна сравнивает время с ходьбой: прошлое уже позади, поэтому его не существует; будущее еще не началось, стало быть, его тоже нет; а настоящее просто граница между ними, не имеющая протяженности, соответственно, его тоже не существует. Есть только то, что мы истолковываем таким образом, чтобы упорядочивать свои мысли. Мне нравится делать такие умственные построения на прогулках и в походах: они в корне меняют мое мировосприятие.
«Ты веришь, что будущее может наступить несколько раз?» – спрашивает отец сына в романе Паоло Коньетти «Восемь гор»[4]. Эти двое путешествуют по итальянским Альпам, и отец придает времени иной смысл, нежели мудрец Нагарджуна. «Трудно сказать», – отвечает сын. «Видишь реку? – продолжает отец. – Давай представим, что течет не вода, а время. Если река присутствует здесь, где мы стоим, то где, по-твоему, будущее?» Сын отвечает так же, как ответил и я при чтении романа Коньетти: что будущее находится ниже по течению от того места, где они сейчас стоят. А время, которое должно прийти, течет за потоком воды вниз в долину. Однако отец, услышав ответ, без обиняков заявляет, что это неверно. Позже в тот же день, уже собираясь ложиться спать, до мальчика доходит, что имел в виду отец. Если место, где ты сейчас стоишь, – это настоящее, то прошлое – это вода, которая протекла мимо тебя дальше и которую ты больше никогда не увидишь. А будущее – вода, которая идет по течению сверху, неся с собой опасности, радости и сюрпризы. «Что бы ни называлось судьбой, – думает мальчик, – оно живет в горах у нас над головами».