В первые дни все пошло так, как предполагал Мазин: он пропадал на море, познакомился со своими соседями и даже записался на какую-то экскурсию. В Доме отдыха был распорядок дня, но соблюдался он только в отношении завтрака и обеда, во всем остальном отдыхающим предоставлялась свобода. Мазин побывал в ресторане, который приметил еще в день приезда, но отчего-то и хмельной шум, и громкая музыка, и весь этот разгульный дух вызывали раздражение, и он проскучал вечер, равнодушно глядя на веселившихся людей, пригласил танцевать женщину, но не мог пересилить себя и сказать два слова, чтобы начать разговор, а затем расплатился и ушел. Это было довольно странно, потому что в ресторанах он еще никогда не скучал, и, помнилось, если попадал туда, то находил и веселое настроение, и все, что искал.
Мазин сам себе не хотел признаться, что из головы не выходит Стеша; он вспоминал тот вечер, разговор и ее смех, когда он рассказывал о Чекалкиие; взгляд ее запомнился больше всего, и Мазин находил, что Стеша смотрела на него так, будто хотела что-то сказать. Несколько дней он думал об этом, полагая, что в тридцать лет человек должен иметь смелость на что-то решиться, и, решившись, вечером пошел на улицу Костанди. Сначала он хотел идти прямо домой, но подумал, что глупо все же было заявиться вот так, а главное, ему не удалось бы поговорить со Стешей и сказать все, о чем он передумал. Он надеялся, что увидит ее во дворе и окликнет, но они случайно встретились на улице: Стеша как раз возвращалась домой.
— Как вы там устроились? — поздоровавшись, спросила Стеша, которая, как видно, обрадовалась встрече. — Не голодаете? Пойдемте, ужином накормлю…
— Спасибо! Нет, — ответил Мазин, чувствуя, что непросто ему будет говорить. — Я пришел сказать, — начал он, — что тот вечер у вас дома не дает мне покоя… Стеша, вы мне нравитесь…
Наверное, сказанное прозвучало смешно, потому что Стеша улыбнулась и хотела заговорить, но Мазин остановил ее рукой.
— Подождите, — сказал он. — Это еще не все. Вы тогда смотрели на меня так, будто хотели что-то сказать.
Стеша взглянула на Мазина несколько удивленно, но, ничего не сказав, опустила голову.
— Как же я смотрела? — заговорила она не сразу. — Обыкновенно, и ничего не хотела…
— Стеша, — прервал ее Мазин, — я могу завтра уехать, потому что все как-то не так, но не надо обманывать. Не надо, — повторил он, внимательно глядя на Стешу.
— Хорошо, не надо, — ответила она и вздохнула, а Мазину показалось, что она сейчас заплачет: такое грустное у нее было лицо.
— Давайте завтра куда-нибудь сходим? — предложил он и, поскольку Стеша не отвечала, продолжил: — В семь часов я буду ждать вас на остановке, ладно?