Хорошо было на заливе, и Игореха подумывал даже о том, что надо бы оставить полеты, поселиться в каком-нибудь укромном месте, подальше от людей. Думать об этом было приятно.
И все же в начале сентября он вернулся к самолетам.
Вылетали они из Мурманска. Заканчивалась посадка пассажиров, и Сермяков, разговаривая с Игорехой, следил, чтобы из-за какого-нибудь пустяка не вышла задержка рейса. Он сидел в своем кресле, посматривал то на Игореху, то в открытую форточку и видел, как дежурная по посадке, высокая молодая женщина, отталкивала какого-то пассажира. Его лица Сермяков не видел, отметил только, что, несмотря на холод, тот был без плаща, в поношенном сером костюме, да еще и разорванном у плеча.
— Ты пьяный! Иди отсюдова!..
С этими словами дежурная прикладывалась кулаком к груди мужчины, сталкивая его с трапа, вокруг которого стояло еще несколько человек, желавших улететь.
Что-то подобное Сермяков видел не раз, и поэтому сцена эта интересовала его мало. Он повернулся к Игорехе и продолжил разговор, который они вели еще до посадки.
— Вот ты ходил, думал, — сказал Сермяков, — а теперь рассказал нам. Это хорошо, но, понимаешь, справедливость — штука мудрая. — Он помедлил и с усмешкой закончил: — Всем хорошо никогда не будет.
— Будет, — сразу же ответил Игореха, угадав мысль командира. — Вот как только люди поймут, что надо вместе…
— Люди никогда не поймут! — перебил его Сермяков.
— …что только вместе, — закончил Игореха и добавил: — Другого выхода нет, я думал… Нет! понимаете?..
Игореха сказал это с таким убеждением, что Сермяков в удивлении вскинул брови: теоретически он понимал, мог даже согласиться и помечтать, но он-то был практик и видел жизнь по-другому.
— Да, — значительно сказал он после раздумья. — Это, конечно, было бы хорошо… там равенство, братство. Но кто же это осилит?.
— Как кто? — удивился Игореха. — Люди.
Сермяков этого только и ждал. Лицо его прояснилось, словно бы он вспомнил что-то приятное до невозможности.
— Люди не осилят, — сказал он веско. — Слабы!
И, полагая, что его слова неотразимы, повернулся к форточке. Там продолжалось то же самое: дежурная не пускала пассажира.
— Мне очень надо, — просил мужчина, протягивая билет и не обращая внимания на толчки. — Я с этого рейса, поймите..
Он упрашивал дежурную, сбивчиво рассказывая, что сезон закончился и ему надо немедленно улететь, а то он останется..
— И останешься! — заверила его дежурная. — Пить меньше надо! Отгоняем трап! — Дежурная выкрикнула еще что-то и столкнула пассажира. — Слазь!
Трап плавно тронулся, и тогда пассажир, понимая, верно, что если не вылетит сейчас, то и вообще не вылетит, а возможно, от чувства несправедливости, взвыл по-звериному и метнулся к двери. Дежурная, не ожидавшая такой прыти, успела схватить его за рукав.