ворачивается в альтернативной реальности. В мире, в котором победу во Второй мировой войне одержали страны нацистского блока (страны Оси). Большая часть событий в этом романе разворачивается в Сан-Франциско, столице подконтрольного Японии западного побережья бывших Соединённых Штатов Америки. Один из ключевых персонажей этой истории — торговец в лавке антикварного американского барахла, где было всё, начиная от оружия и кухонной утвари времён Гражданской войны и заканчивая мишурой, относящейся к поп-культуре двадцатых и тридцатых годов. Львиная доля его клиентов — это японцы, приехавшие с Японского архипелага и коллекционировавшие довоенные пластинки с джазом и грампластинки на 78 оборотов с записями регтайма, винтажные бейсбольные карточки или фотографии кинозвёзд с автографами. Спрос в этом сегменте рынка возрос настолько, что спровоцировал появление целой подпольной индустрии подделок. Именно в этом контексте Дик впервые сформулировал принцип «историчности» — нерациональной характеристики качества, которая отличает оригинал от подделки, но при этом сама по себе недоказуема и отдаётся на волю покупателя.
СЕЙЧАС
Когда Дик в шестидесятые писал этот роман, он очень точно подметил черту японского национального характера и непреднамеренно предсказал то, как японцы будут курировать, ассимилировать и перерабатывать западную популярную культуру. Дух японского стремления к собирательству эзотерических музыкальных записей знаком всем, кто всецело посвящал себя исследованию альтернативных музыкальных культур, благодаря группам вроде The Boredoms и Acid Mothers Temple и Boris. Монстры метафизического рока, музыка которых для подготовленного слушателя недвусмысленно упакована в оболочку кросс-культурных цитат. Но стереотип (или это всё-таки архетип?) уже проник на телевидение с драматическим сериалом «Тгете», созданным продюсером сериала «Прослушка» Дэвидом Саймоном и вышедшим в эфир телеканала Нового Орлеана сразу после разрушительного урагана Катрина. Одним из второстепенных персонажей этого сериала был богатый японский фанат джаза, который прибыл в Крссент-Сити и предлагал му-
th[кантам, борющимся с последствиями стихийного бедствия, материальную помощь только в обмен на информацию о малоизвестных фактах концертной и студийной деятельности групп.
ЯПОНИЗАЦИЯ
От джаз-бэндов Диксиленда до мадригалов елизаветинской эпохи, все проявления западной культуры так или иначе имеют аналоги на культурном пространстве Японского архипелага. В своей работе «Japrocksampler» Джулиан Коуп фиксирует >ту тягу японцев к мемезису в контексте рок-музыки, начиная ( «Eleki Boom», порождённого инструментальным рок-н-роллом групп вроде The Shadows и воплотившейся в движении «Group Sounds» (рок-музыканты, по образу и подобию британских бит-групп, ряженые в костюмы и галстуки) и постепенно подводя к магистральной геме всей своей книги — фрик-культуре семидесятых (например, Futen): группам вроде Flower Travellin’ Band, Taj Mahal Travellers и Speed, Glue & Shinki. За всеми подобными коллективами стоит определённый западный эталон: для Les Rallizes Denudes — это Blue Cheer; для Far East Family Band — The Moody Blues. Коуп утверждает, что переход из западной культуры в восточную порождает «особенные копии», в них всегда заложена ошибочность представлений, которая позволяет суррогату превзойти исходный материал. Но, на мой взгляд, удивительна не ошибочность, а правильность которую японцы привносят в западные масскультурные формы, — без-I раничное внимание к стилистическим деталям.